Читать Посейдон - Татьяна Калинина

“Слышишь ли ты, Посейдон, Колебатель Земли черновласый?! Если я сын твой, а ты мой отец, то не дай, чтоб достиг Родины милой своей Одиссей"

Гомер

"Будет недолго еще он с отчизною милой в разлуке, Если бы даже его хоть железные цепи держали"

Гомер

Ранним летним утром, когда зеленая листва растущих рядом кленов полностью скрыла вывеску овощной базы “Картюхино”, собственник Игорь Александрович Картюхин вошел в холл, расслабил жаркий галстук на лазоревом воротничке и нажал на хромированную кнопку лифта. За спиной послышались шаги и шорох. Картюхин неловко развернулся и увидел двоих в штатском:

– Игорь Александрович? – спросил один и, получив подтверждение, продолжил: “Мы к вам. Подполковник Локотков, пройдемте с нами.”

– Куда?! – ошарашено поглядел на обоих Картюхин.

– В комитет. У нас есть постановление на ваше задержание. Мы все поясним. Проходите…

Сотрудники базы, видевшие арест директора и как его вели через двор в машину следственного комитета, быстро разнесли весть, и к десяти утра работа встала – все обсуждали только это.

Пока шел допрос в комитете, дома у Картюхина творилось черти что.

Домой к Игорю Александровичу приехали восемь человек, которые выволакивали из шкафов одежду, разбирали рабочий стол и тумбочки, снимали с кондиционеров пластиковые короба. Искали золотые слитки, деньги и драгоценности. Не найдя почти ничего, они оставили обалдевших от неожиданности жену и дочь Картюхина в ужасном состоянии.

Лиза, подавшая матери корвалол, стирала мокрой тряпкой с паркета следы подсохшей грязи, которые неприятно хрустели под тапочками.

– Говорила я ему, поехали жить в Латвию. Говорила! А он мне – я белорус, я холод не люблю, у меня люди тут… Подойди, Лиза, мне совсем плохо, я задыхаюсь!

Лиза подошла к матери и села рядом с ней. Та нервно вложила свою руку в ее:

– Неси тонометр, померь пульс.

Девушка встала, кинула взгляд на тумбочку, где обычно лежал прибор, и будто заново вспомнила, что теперь все кувырком. Под белой норковой шубой, оказавшейся в пыли сдвинутого на бок шкафа, она увидела изгиб серой трубки, и взяла тонометр.

– Да, подними ты ее, видишь же, что не могу, а топчешь! Сколько деньжищ стоила… Ох, что будет! Что теперь будет?! – Лизавета Андреевна закрыла глаза и жертвенно вытянула вперед безжизненную руку. Зашумела машинка.