Говорят, у каждого места на земле есть свое сердце. У большого города – это шумная площадь, у маленькой деревни – старый колодец, у дремучего леса – сокровенная поляна, куда не заходят даже звери. А у того края, о котором пойдет наш рассказ, сердцем была великая река.
Она не просто текла с севера на юг, она жила. Дышала утренними туманами, что поднимались над водой, словно тихий вздох. Смеялась в полдень, когда тысячи солнечных искорок прыгали по ее волнам. А по ночам засыпала, и в ее темной, глубокой воде отражались звезды, и казалось, будто сама вечность смотрит на тебя из ее глубин. Река эта была началом и концом всего, она поила землю, кормила людей рыбой и хранила в себе память о всех временах, что пронеслись над ее берегами.
И она делила мир надвое.
На правом берегу, на земле плодородной и теплой, приютилась деревня. Здесь пахло свежеиспеченным хлебом, сухими травами и дымком из печных труб. Здесь стояли крепкие, ладные дома, а в мастерских с утра до вечера стучали молотки и пели пилы, потому что жили тут люди мастеровые. Они умели строить лодки, что не боялись волны, и лепить горшки, в которых не кисло молоко. Здесь все было основательным, понятным и земным. И на этом берегу, в доме старого плотника, жил маленький мальчик по имени Лука, который умел слушать тишину земли.
А на левом берегу не было ни деревни, ни полей. Там была земля иная – каменистая, поросшая вереском и низким кустарником. Берег был крутым, скалистым, и о него с глухим рокотом бились волны. Здесь пахло не хлебом, а ветром, солью и свободой. И среди этого сурового простора, как белый, одинокий страж, стоял высокий маяк. Каменная свеча, устремленная в небо. Днем он впитывал в себя солнечный свет, а ночью – сам становился маленьким солнцем, посылая свой луч во тьму. И у подножия этого маяка, в маленьком круглом домике, жила девочка по имени Марина, которая умела говорить с ветром.
Два берега. Два мира. Они жили так близко, что в ясный день Лука мог видеть, как сияет на солнце белая башня маяка, а Марина в папин бинокль могла разглядеть, как у домика Луки на веревке сохнет белье. Они смотрели друг на друга через широкую, сверкающую воду, словно в окно другого, незнакомого, но такого притягательного дома. Река была для них и великой дорогой, и великой разлукой.
