* * *
Тоскливый взгляд Йожевижа, Синих гор мастера, бесцельно гулял по серо‑стальным холмам. Странная здесь была природа, пугающая и завораживающая одновременно. Эти листья, с одной стороны изумрудно‑зелёные, с яркими жёлтыми прожилками, с другой – бархатные, опушённые серым… Эти слишком правильной формы холмы… Вода, которой невозможно было напиться, такой вкусной казалась, но стоило отойти пару шагов от источника, как вкус забывался, а жажда возвращалась… Птицы с ярким оперением, подобные произведениям ювелирного – уж он‑то в этом разбирался! – искусства. Звери, каких нигде больше не было. Эльфы…
– А не кажется ли вам странным, друзья мои, что мы до сих пор не видели ни одного ушастого? – ворчливо поинтересовался он, оборачиваясь к спутникам.
Хотя спутниками их вряд ли стоило называть. Вот соседями по тюремной камере – вполне.
Лежащий у огня барс многозначительно почесал лапой за ухом и перекатился на другой бок, играя с листиком. В Лималле не было смены времён года. Погода – та менялась, да… Но эта погода могла называться исключительно летней, ну или, на худой конец, погодой начала осени.
– Они соблюдают нейтралитет, – пожал плечами Ягорай рю Воронн, сидящий рядом с Дикраем, – мы нужны не им, мы нужны асурху.
В сложившейся ситуации глупо было делать вид, что всё это лишь из‑за контрабанды радужников, поэтому он открылся своим спутникам и не жалел об этом.
– Видать, старик‑то наш совсем плох, раз нас так подставили, – грустно вздохнул гном, возвращаясь к костерку. – Каменные ядры, мы что же, так тут и помрём? От старости?
– От голода нам не светит! – улыбнулся Яго, кивнув на жирного тетерева, испускающего сок на самодельном вертеле над огнём.
– Опять мясо! – поморщился Синих гор мастер. – Я уже на него смотреть не могу! Вот бы сейчас оладушек, что моя Виньо печёт, с мёдом и сметаной!
– И Кипиша в придачу! В качестве украшения стола! – серьёзно кивнул Яго.
– Кипиш! – обрадовался гном. – А что, если нам попробовать ему помолиться?
Заинтересованно развернувшийся барс упустил листик, и тот опустился ему на нос.
– Я пробовал, – неохотно признался черноволосый, – но его будто никогда и не существовало. Молитва как в могилу падает…
– Скажешь тоже… – поёжился Йожевиж. – Яго, но ведь надо что‑то делать!
Ягорай посмотрел туда же, куда давеча заглядывался Йож, – на холмы, за которыми лежал знойный Крей с его тягучими песнями, горячим воздухом пустыни, полуобнажёнными женщинами, которые поклонялись мужьям, как богам. За этой непреодолимой преградой раскинулась его родина. Ласурия. И где‑то там, на побережье, в самой столице, хрупкая волшебница с глазами дикой кошки постигала нелёгкую науку колдовства… Вспоминала ли она о нём? Ягорай всерьёз верил, что да!
