Посвящается Андрею и моей Бабушке.
_______________________________
Фото автора из личного архива.
Истощенная горем после невосполнимой утраты, она находит путь в мир, рожденный из пламени. Это царство вечного холода и тлеющего пепла, где лед встречается с дымом, а скорбь застыла в сюрреалистичных пейзажах. Движимая отчаянной любовью, она пересекает границу, чтобы найти того, кого забрал огонь. Но встреча оказывается горькой, ведь даже в смерти души меняются.
Теперь ей предстоит путь сквозь это жуткое измерение, полное опасностей и эха чужих трагедий. Среди застывших во времени душ и сущностей, питающихся отчаянием, она ищет понимания и надежды. Сможет ли живая Душа выжить в мире мертвых и найти путь обратно, или Пепельное Царство навсегда поглотит ее?
Глава 1. Пепельный порог
Глава 2. Падение в мир теней
Глава 3. Хранитель замерзших душ
Глава 4. Кратер тонущих Душ
Глава 5. Отражения исчезающей души
Глава 6. Сердце всех миров
Глава 7. Пламя между мирами
Наиля скользила по квартире словно призрак среди останков жизни, которая окончилась три недели назад вместе с последним вздохом Андрея. Ее истощенная фигура отбрасывала угловатые тени на стены, увешанные его фотографиями – бесчисленными свидетелями счастья, которое теперь казалось выдумкой больного воображения. Пальцы дрожали, когда она касалась немытой кофейной чашки на кухонном столе, той самой, из которой он пил утром перед уходом на смену. Белый фарфор покрылся коричневой пленкой засохшего кофе, но Наиля не решалась смыть эти последние следы его присутствия.
Книги лежали раскрытыми на страницах, которые он читал в последний раз – детектив о морских пиратах, философский трактат о природе времени, сборник стихов Анны Ахматовой с загнутым уголком на стихотворении о любви. Наиля водила пальцем по строчкам, пытаясь почувствовать тепло его взгляда, скользившего по тем же словам. Воздух в квартире стал густым и тяжелым, пропитанным запахом увядающих цветов и застоявшейся печали.
Дни сливались в бесконечную череду мучительных часов, когда она существовала в пространстве между ударами сердца, там, где поселилось горе. Еда превратилась в безвкусную массу, которую она изредка проталкивала в горло, не чувствуя ни вкуса, ни голода. Сон избегал ее, словно боясь принести кошмары или, что еще хуже, – сны о нем, живом и смеющемся, из которых пробуждение становилось новой смертью.
