Битва вот-вот должна была начаться. Сотни ангельских крыльев серебрились в утреннем свете. Их обладатели были уверены в своей победе. «Мятежники падут, мятежники падут!» – восклицали они, перебивая друг друга, не ведая, что вместе с мятежниками перерубают последнюю нить к своему спасению.
Над ущельем клубился туман. Он застилал звёзды, и от него веяло какой-то тревогой. Но солдаты стояли насмерть, и ничто не могло поколебать их преданности своему создателю Амону.
Мятежники напали внезапно, и среди них, блистая своей мощью и величием, предстал непобедимый Люцифер. Все в испуге шарахнулись от него. Даже преданность не могла заставить их не делать шага назад. И только Михаил остался стоять там же, где и стоял, держа наготове свой меч.
– Ты неправ, Люцифер! – промолвил он, обращаясь к своему врагу. – Покорись, и тебе будет открыт путь назад.
– Нет! – твёрдо ответил Люцифер. – Никогда!
Это был последний их разговор. В следующий миг кровавой схватки адская бездна разверзлась под их ногами, и поверженный сын Парабрамана сорвался вниз.
Далёкое голубое небо – вот что он увидел последним – дальше его поглотила тьма.
***
Когда Люцифер открыл глаза, он увидел, что всё ещё падает куда-то вниз. Кругом бушевали свирепые огненные вихри, а воздух был раскалён настолько, что казался густым, будто расплавленный метал.
Люцифер не страшился того, что расстилалось там, внизу. Он сожалел лишь об одном: что не успел совершить что-то важное, когда ещё мог, ведь теперь он навеки будет замкнут в этой огненной пустыне. И так, летя над ней, он на миг вспомнил тот день, когда впервые усомнился в Амоне. Он усомнился в нём из-за людей. Их страдания заставили его это сделать. А уже через некоторое время он начал открыто спорить со своим отцом, обвиняя его в жестокости и несправедливости. В конце концов, он поднял мятеж, чтобы ослабить его власть и попытаться помочь людям, но восстание окончилось его поражением.
Нет, он не жалел себя – ему было уже всё равно, что с ним будет на дне этой бездны. Но ему было жалко всех тех, что родились и ещё родятся на земле, и будут страдать, а Амон будет спокойно смотреть на чужие страдания и ничего не делать.
С этой мыслью он уже приготовился принять неизбежное – своё болезненное бесславное падение, но тут словно кто-то подхватил его, адская бездна вмиг отдалилась, и он воспарил над ней. Это был Парабраман. Люцифер чувствовал его горячие руки сквозь свои доспехи. Они жгли, но спасали его. Он и не успел вымолвить и слова, как тут же почувствовал сильный удар.
