За ужином мать, снимая нагар со свечи, тревожно спросила:
– А где Майкл?
Ее беспокойство было не напрасным. Сегодня ночью будет новолуние. В наших местах это особое время.
Сидящие за столом родственники переглянулись. Моего отца, старосты деревни, тоже не было с нами. Он был с людьми, проверял соседские дома. В прошлый раз кто-то забыл усыпить собаку. И она привела Ис-сух-Шат к своей будке, прежде чем превратиться в кровавое месиво. Я сам видел и ту лепешку фарша, что осталась от пса, и волосы Ис-сух-Шат, исчезающие в свете солнечных лучей. Ее волосы толщиной с палец и длиной в несколько локтей. Они медленно шевелились, становясь из черных бурыми, и осыпаясь в труху.
Не успело мамино волнение охватить всех за столом, как вошел Майкл. Что-то буркнув в ответ на ее расспросы, он взял еды и занял свое место.
Майкл – мой брат, он младше меня на два года. Скоро ему исполнится тринадцать. Еще у меня есть две маленькие сестры, они тоже ужинали с нами. За столом также сидела тетушка Эмма, незамужняя сестра отца. Она живет в нашем доме и помогает матери по хозяйству.
Во главе стола ожидала отца пустая тарелка.
Пред тем, как мы начали есть, мать пожелала узнать, все ли животные опоены.
– Я опоила овец и корову, – сказала тетушка Эмма.
– Мы усыпили птиц, – сказали сестры.
Мать повернулась ко мне:
– Тим?
– Я позаботился о Быстром, – ответил я, – влил в него целую бутылку.
Быстрый – это наш конь, и я здорово с ним управляюсь. Не каждый взрослый так смог бы!
– А Дружок? Кто-нибудь опоил Дружка? – забеспокоилась мать.
– Я, –ответил Майкл. – Не по нраву ему это пойло.
– Как и всем нам, – заметила мать.
Кошек у нас не было, и это к добру. За кошками не уследишь, они любят прятаться. А в новолуние должны спать все. Конечно, во дворе у нас бегали и мыши, и крысы, и прочие мелкие твари. Но они не способны привлечь Ис-сух-шат, слишком уж малы.
Успокоившись, мать принялась за еду, но тут же вскочила – вошел отец.
– В деревне все в порядке, хвала небесам – отец устало опустился на стул. Ужин мы закончили в молчании, а затем мать налила каждому по кружке мутной, сладко пахнущей жидкости.
Меня передернуло от одного ее запаха. Это сонное средство делалось из ядовитых трав, и равно действовало на всех теплокровных тварей. Две капли на птицу, двадцать на собаку, пол-чашки на коня. Зелье отмерялось всем нам по весу и разводилось водой. На следующее утро от него немного тошнило и болела голова. Животные становились на день вялыми. Наверное, у них тоже болела голова.
