В истории про графа Монте-Кристо мне больше всего нравится часть, где Эдмон Дантес сидит в замке Иф. Я даже пару раз перечитывал именно ее, только эти несколько глав, не углубляясь дальше в историю изощренной мести. Казалось бы – человек оказался в ужасных обстоятельствах, он заключен в тюрьме, предан друзьями, разлучен с любимой, потерял счет времени, находится на грани сумасшествия… Что тут вообще может понравиться? Ответ для меня всегда был очевидным: у Эдмона нашелся аббат Фариа, который помог ему употребить время заключения с максимальной пользой.
По сути, из простого, пусть и перспективного, моряка Фариа вылепил графа. Аббат обучил Дантеса куче полезных вещей: иностранным языкам, наукам, этикету, умению мыслить стратегически, а еще – упорству и целеустремленности… Пока они занимались тяжелым, изнурительным физическим трудом, копали дьявольски длинный подземный ход долгими-долгими месяцами, то не забывали и об интеллектуальном развитии. Извлечь максимум даже из самой страшной ситуации – вот чему меня научил Монте-Кристо! По большому счету, эта часть – не баллада о мести. Это – педагогическая поэма. Иногда, во время тяжкой болезни, я вспоминал замок Иф и этих двух несломленных узников и… И шел вести уроки, несмотря на адские боли, и брал в библиотеке очередные исторические монографии давно забытых ученых, и принимался за гимнастику, хотя сильнее всего хотелось просто лечь и страдать. У аббата Фариа было сокровище кардинала Спада, у меня – всегда были дети. Когда есть ради чего держаться – не потерять облик человеческий в самых диких условиях гораздо легче.
Но теперь, когда я сам оказался в ситуации, похожей на книжную, почему-то никакого желания заняться саморазвитием не возникало. Может быть, времени еще мало прошло? Вот отсидел бы годик – глядишь, и йогой бы занялся или отжиматься бы стал две тысячи раз… А я-то тут – всего ничего. Может – сутки. Может – чуть больше.
Да и аббат Фариа из-под земли вылезать не торопился. Потому как никакой земли тут в наличии не имелось: каменные стены, сырые и холодные, каменные же пол и потолок – все это у кого угодно отобьет охоту делать подкопы… Кроме сырого камня тут имелась кровать из неприятного на ощупь пластика, поролоновый матрас, пластиковое же ведро, в которое предполагалось испражняться, пластиковый рукомойник для гигиенических процедур. Попить можно было тоже оттуда – из рукомойника. Для этого на его крышке оставили одноразовый пластиковый стаканчик. Больше ни на что тут места не хватило бы, даже если очень сильно постараться и захотеть. Каморка три на два метра – особенно не разгуляешься, ни в прямом, ни в переносном смысле.
