Читать Граждане неба. Рассказы о монахах и монастырях - Владимир Зоберн

Скит в Святогорской Успенской Лавре. Фото Анастасии Федоренко.

Евгений Львович Марков (1835–1903) – из богатых щигровских помещиков. Получил блестящее образование; был на государственной службе, в частности – возглавлял гимназию в Симферополе, был смотрителем народных училищ Крыма (Таврической губернии). Автор многочисленных публицистических статей и беллетристических сочинений в жанре очерков просвещенного путешественника: «Очерки Крыма» (1872), «Берег моря» (1880), «Очерки Кавказа» (1887), «Путешествие на Восток, Царьград и Архипелаг. В стране фараонов» (1890–1891), «Путешествие по Святой Земле» (1891), «Святые Горы. Поездка по Донцу» (1902).

Святогорская Успенская Лавра. Фото Megamegalex.

Слишком захваленные места редко производят впечатление, которого от них ждешь. Воображение почти всегда обгоняет действительность, и когда эта действительность открывается перед глазами человека – она почти всегда невольно разочаровывает его.

Красоту Святых Гор мне хвалили и расписывали очень многие, я не раз рассматривал их изображение на картинах и фотографиях, и был уверен, что после всего, виденного мной в разных странах мира, – особенно после свежих еще впечатлений Нового Афона, – вид Святых Гор покажется обыкновенным.

Но я был совершенно неожиданно поражен открывшимся видом. Он изумительно свежий, широкий и могучий, к тому же дышит чем-то характерно-русским, родным, православным, что переполняет русское сердце необыкновенно радостным чувством.

Широкая, прямая и глубокая, как морской пролив, многоводная река, без мелей и тростников, гонит перед нами веселые волны. А из ее синих пучин от края и до края, во всю ширину кругозора встают за ней, прямо как стены, белые пирамиды гор, снизу доверху обросшие темными полчищами сосен – словно неприступная крепостная твердыня, защищаемая ратью исполинов. И на этом суровом черно-зеленом фоне, тоже во весь обхват картины, выступают каким-то ликующим и сверкающим небесным Иерусалимом белокаменные башни многочисленных храмов, белокаменные корпуса и ограды обширного монастыря, чудно отражаясь, опрокинутые вниз головой, в синих омутах реки. Эти белые церкви, эти золотые кресты и маковки – не только на берегу, у подножия каменных громад. Они, увенчанные пиками горных пирамид, – под самыми облаками прорываются сквозь чащи бора на всех высотах. Вон белая меловая скала выпятила, будто башни, пять круглых выступов и заострила, словно конические крыши, свои меловые верхушки. Она поднялась из темноты и тесноты окружающего ее бора высоко над соборами монастыря, и, кажется, повисла в воздухе громадным отвесным утесом, прорезанная в разных местах черными дырами окошек, сквозь которые хмурятся спрятанные в сырых недрах пещеры древних отшельников. Эта висячая скала, колоссальная нерукотворная церковь, заканчивается вверху таким же, как она сама, белым трехглавым храмом, построенным на ее темени. И ваш глаз, ваше сердце сразу чувствуют, что этот меловой утес – не похожий ни на что другое, изрытый пещерами и обращенный в Божий храм – центр не только чудного пейзажа, но и всей многовековой истории святого места.