Читать Плененная королева - Элисон Уэйр

Господи Боже, не дай мне выдать себя, безмолвно молилась королева Алиенора, с изяществом восседая на резном деревянном троне рядом со своим мужем, королем Людовиком. Королевский двор Франции собрался в мрачном гулком зале Дворца Сите, который занимал половину острова Сите на реке Сене и выходил на громаду собора Нотр-Дам.

Алиенора всегда ненавидела этот дворец с его мрачной, крошащейся каменной башней и темными, холодными комнатами. Она пыталась украсить гнетущий зал дворца дорогими гобеленами из Буржа, но тот все равно оставался суровым и угрюмым, несмотря на лучи летнего солнца, проникавшие сюда сквозь узкие окна. Ах, как тосковала она по изящным замкам своей родной Аквитании, построенным из светлого податливого камня на вершинах поросших сочной зеленью холмов! Как ей самой не хватало Аквитании и того мира на избалованном солнцем юге, который она вынуждена была покинуть столько лет назад. Но Алиенора давно научилась управлять своими мыслями и не пускать их в опасную сторону. А если это все же случалось, то она боялась сойти с ума. Нет, сейчас надо сосредоточиться на церемонии, которая вот-вот начнется и на которой она должна наилучшим образом сыграть свою королевскую роль. Алиенора столько раз обманывала надежды Людовика и Франции – чаще, чем они об этом догадывались, – что теперь-то уж постарается выглядеть как можно лучше.

Перед королем и королевой толпилась высшая знать и вассалы Франции, пестрая шайка в мехах и в алых и коричневатых одеяниях, а также знатные представители Церкви, все, кроме одного, облаченные в сверкающие, шуршащие одежды. Собравшиеся ожидали извещения о конце войны.

Людовик казался изможденным и усталым, на щеках его все еще играл нездоровый румянец – последствия лихорадки, на несколько недель уложившей короля в постель. Но теперь он, подумала Алиенора, хотя бы на ногах. Конечно, королю о том, что он должен подняться с постели, сказал Бернар Клервоский, этот всюду сующий нос аббат, который стоит в стороне, в одеянии из суровой ткани, а когда говорил Бернар, Людовик и весь остальной христианский мир неизменно подпрыгивали.