Читать Предчувствие гражданской войны - Геннадий Прашкевич

Филза – дрянь.

Одетым филзу не едят.

Не вырубись на аварийном модуле кондиционеры, никто бы вообще не узнал, что филзу можно есть. Иногда она появлялась в кубриках боевых кораблей – всегда в зоне сражений, в пространстве, засиженном спейсвурмами, – никому в голову не приходило пробовать ее на вкус. Ну, плавают в воздухе зеленовато-серые неаппетитные обрывки, кстати, ухватить их нельзя – пальцы проходят сквозь странное вещество, как сквозь воздух. Семь десантников, оказавшихся в отстреленном от корабля модуле, сходили с ума от жары, если, конечно, температуру за семьдесят градусов по Цельсию можно назвать жарой. Голые, обожженные, трое суток они умирали без воды и пищи, пока черному парню по кличке Кокс не пришло в голову попробовать филзу. Она выдавливалась перед ним прямо из пространства – зеленовато-серая, неаппетитная, еще и с синюшным нездоровым отливом. Черный Кокс машинально протянул руку, и на этот раз она не прошла сквозь филзу.

«Я держу ее!»

Никто не поверил.

Но Кокс, счастливчик, уже коснулся губами синюшной массы.

«О!» – сказал он. Тогда к филзе потянулись другие.

Следующие три месяца на нерабочей орбите – без управления, при температуре, зашкаливающей за все нормы, – десантники провели почти комфортно. В конце концов, модуль был подобран транспортом «Дельфа», с которого десантников, подвергнув каждого тщательному допросу, распределили по разным базам.

Кэл попал на Землю.

О себе он помнил немногое.

Даже имя свое произносил не очень уверенно.

В спертом пространстве аварийного модуля мозги Кэла сварились.

Но на Земле бывшего десантника ждала жена. Ее долго готовили к тому, как выглядит ее муж, как он ходит, как реагирует на других людей, познакомили с запасом слов, которыми он владел, указали на не очень уверенную память, но Хлою интересовало одно: а сам-то Кэл ее помнит?

«Помнишь жену?»

Он ответил: «Я – Кэл».

Этот ответ сочли удовлетворительным.

Кэл поднялся по высокому крылечку и позвонил.

Никто ему не ответил, тогда он сам открыл стеклянную дверь.

Все в доме было незнакомо и неудобно. Не так, как на корабле. Округлые, без углов, кресла, огромные окна, открывающиеся в сад. Вдоль аллей – колючие, лохматые, хищного вида пальмы. Густо торчащие агрессивные шипы когда-то защищали их от вредных насекомых, но насекомых давным-давно истребили, и пальмы выглядели одинокими и растерянными.