Посвящаю своей боевой подруге и жене
Ларисе с благодарностью.*******************
Багровый закат
в отражении озерной глади казался кровавым. Этим июльским вечером,
в забытом людьми уголке Земли, казалось сама природа предвещала
недоброе. Древний монастырь, что раскинул свои строения у холодных
вод северного берега пламенеющего водоёма, тоже был неспокоен. В
убогой келье, при свете лампад и свечей, в окружении скорбящей
братии, умирал человек. Страшно умирал... Неоперабельный рак
печени-диагноз годичной давности, забирал свою жертву.
...Брат Михаил принял схиму десять лет назад, и с той поры
не переставал удивлять своим подвижничеством как монахов, так и
настоятеля, отца Иллариона, который единственный знал о мотивах
ухода из мира и личности этого загадочного человека. И теперь,когда
тот уходил к Господу в муках и страдании, Илларион окончательно
осознал, что отставной полковник СОБР, отдавший сорок лет своей
жизни государевой службе и не нашедший покоя на пенсии, теперь
обретает жизнь вечную через боль и смирение. Ибо такова цена.
Но совсем иные мысли носились ошпаренным роем в голове
умирающего в эти последние минуты. Он ВЗЫВАЛ!!!
-Господи всемогущий! Если ты меня слышишь, если я достоин хоть
капли твоей милости! Вся жизнь моя была борьбой со злом! Но
недостоин я покоя! Молю-яви чудо, вложи снова в руки мои свой
карающий меч, и направь по стезе прежней, защитником людским. Хоть
где, хоть как, но направь...
И уже в последний миг, при последнем издыхании, как будто
ветерок прошуршал в камышах, почудилось: -Услышано.
И другой голос, недобро, с издёвкой, добавил -Просите, и
дано будет вам...
Я открыл глаза,
повёл телом и сразу понял-засада! Всё окружающее было циклопических
размеров, стены и потолок какие-то серо-зеленые, а сам я лежал
спеленутый на чём-то твердом. Рядом висела закопчёная, видавшие
виды занавеска, из-за которой доносился полупьяный мужской бубнёж и
бабские подвывания. "Трындец!" -резюмировало сознание- "Я
переродился в младенца бомжей!" -и контрапунктом пришло осознание:
"Получилось! ОН МЕНЯ УСЛЫШАЛ!" От радости из горла вырвался
невменяемый писк, на звук которого,голоса прекратились, а занавеска
была решительно сорвана и передо мной предстала заплаканная и
испуганная женщина, лет тридцати, в ситцевом платье и с тёмным
платком в нервно сжатых руках. Она неверяще смотрела своими
оленьими глазами на меня, и что-то беззвучно шептала, видимо
молилась. Послышался деревянный стук упавшей мебели и в каморке
нарисовался ещё один персонаж. Хмурое, осунувшееся и бледное лицо
мужчины, одетого в холщовую косоворотку, было лицом покойника, как
казалось в неярком свете, едва пробивавшемся сквозь маленькое
окошко за его спиной. "Ну,здравствуйте,дорогие родители!
Простите,но теперь я, ваш ребёнок." -подумал я и улыбнулся. Женщина
грохнулась в обморок.
