Читать Одиночество это нормально - Ольга Тимошина

Ей нравился дождь, потому что дождь оправдывало ее одиночество. Раньше она этого не понимала, и когда небо затягивали тяжелые серые тучи, она как все обреченно вздыхала и натягивала на себя грусть. «Ну, вот опять полила вода…» – ворчали все. А потом, как-то раз, до нее вдруг ясно дошло, что она была не права. И что дождь это как раз именно то, где ее настроение, наконец, соответствует внешнему миру, где она находит гармонию и успокаивается.

Да и сам по себе дождь, или как она говорила – «состояние дождя» – было ей ближе, чем теплое желтое солнце и голубое небо. По той причине, что все, чего она добилась к своим 43 годам, далось ей с такой невероятной борьбой и усилиями: через падения, страдания и потери, что результат не приносил никакой радости и наслаждения, а только вскрывал в памяти воспоминания о тернистой дороге, по которой она собственно и пришла к тому, что имела.

Она буквально невзлюбила солнце, потому как именно в такие дни всем людям соответствовало собираться вместе на пляже, устраивать пикники или играть в гольф. Что там еще делают друзья вместе? А ей места в компании никогда не находилось, и потому дождь барабанящий по стеклу и зажжённые свечи, больше располагали к меланхолии и выгораживали ее одиночество, окрашивая его в романтические тона мерцающего огня.

Анастасия Михайловна Рожкова. Мама назвала ее Лапочка, а Бабушка – Настенька. Но их больше нет, и теперь ее зовут так А. М. Рожкова. Так называют ее директор школы, куда ходят ее дети, налоговый инспектор и таможенники в аэропорту. А другого имени у нее давно уже нет, оно никому не интересно.

И почему бы ей на самом деле не пострадать сегодня в это прекрасный серый дождливый день, в конце концов, ведь нельзя же все время идти по жизни смеясь. Быть все время счастливой, по ее мнению было так же бесполезно как быть несчастной. Впрочем, все вышеперечисленное было так же бесполезно, как ее настоящее бренное существование.

Нет, она совсем не жаловалась на судьбу, а скорее наоборот была благодарна за руки, ноги и глаза, за милых детишек, мужа и крышу над головой. Но только было не понятно, откуда взялось это ужасное одиночество, сопровождающее ее еще со школы, когда в набитой детьми комнате она чувствовала себя совершенно лишней, и могла поклясться, что ее просто не замечали, что было еще хуже, чем если бы ее дразнили, обижали или даже били.