Последний проблеск дневного света исчез за горизонтом и ночь,
вступая в свои права, укрыла город одеялом мрака. Стихли разговоры
солдат под внешней стеной и лишь редкие перешептывания часовых, да
тихое потрескивание дров в догорающем костре посреди лагеря
нарушало ночную тишину. Седой мужчина сидел у огня и потерянно
смотрел на пламя, покачиваясь взад-вперёд. Тран до сих пор не мог
поверить, что кошмар, в котором он жил последние полгода, наконец,
закончился. В его голове вихрем проносились воспоминания всех дней,
что он провёл в обезьяньем племени. Поход через Туманную чащу к
Ледяному пику и странной чёрной башне… а потом он вдруг обнаружил
себя на холме. Неподалёку от Города. Но… как он там оказался? Этого
Тран до сих пор не мог понять.
Мужчина нахмурился. Его усталый разум судорожно пытался
вспомнить, что же случилось в башне, но, как бы он не старался,
ничего не выходило. Последнее, что он видел прежде, чем очнуться на
холме - два огромных ярко-жёлтых глаза на кошачьей морде. На морде,
принадлежавшей существу, которого Тран искренне надеялся никогда
больше не встретить. Чёрный Мао. Так его называл Хого… вожак-рысь,
которого почему-то боялись даже огромные медведи.
Тихие, шаркающие шаги отвлекли мужчину от воспоминаний.
Обернувшись на звук, он увидел, как из непроглядной ночной тьмы на
свет вышел лысый воин. Его лицо было покрыто множеством ссадин и
кровоподтёков, а взгляд был наполнен такой неприкрытой злобой и
ненавистью, что увидев его, седой невольно отшатнулся. Однако, Ло
не обратил на это внимания. Он лишь приглашающе махнул рукой и
пошёл прямо к воротам. Несколько долгих секунд Тран сидел на месте,
не в силах понять намерений этого странного воина, но вдруг его
взгляд остекленел. В его голове как будто что-то щёлкнуло и он,
резво поднявшись, послушно побрёл вслед за лысым.
Тем временем, в самом сердце города, резиденции градоначальника,
Ли Джоу мерял шагами свой роскошный кабинет. Сцепив руки за спиной,
он наворачивал круги вокруг стола, что делало его похожим на
огромного злобного филина. Даже после долгого рабочего дня глава
города никак не мог успокоиться. Раз за разом он возвращался в
воспоминаниях к тому злополучному заседанию городского совета,
вновь и вновь прокручивал в голове слова патриарха Морето и этого
ублюдка Ганна, которые парой ловких фраз обернули его речи против
него же.
