Стражник дёрнул меня за связанные руки, заставив остановиться.
Кажется, пришли. Позади остался поход с завязанными глазами по
утоптанному до каменного состояния холодному полу каких-то
коридоров. Да, ботинки забрали вместе с рубашкой и оружием — такая
вот несправедливость. Впрочем, день ещё не закончился.
Раздался скрип, шелест — пространство наполнилось шумом, как от
множества голосов. Меня подтолкнули вперёд. Шаг, и прохладная
поверхность под ногами сменилась обжигающе-горячим песком.
Пальцы стражника тисками сжали предплечье, кто-то освободил мои
руки от пут, сдернули повязку с глаз.
Свет множества факелов в первый момент показался чересчур ярким,
но глаза быстро адаптировались к освещению.
— Подданные Великого Цабейка! — Раздался усиленный рупором
голос. — Сегодня, во славу вашего господина, и в жертву Великому
Архитектору, на этой арене прольётся кровь!
Действительно, я стоял на покрытой черным песком арене. В
неровном свете факелов я мог разглядеть троих людей на
противоположной её стороне — похоже, ещё один боец под конвоем.
Там, за границей круга, образованного высокими каменными стенами
полигональной кладки, заполненный зрителями амфитеатр, но с моей
позиции все они кажутся серыми и безликими. Зато я смог разглядеть
лучников и возвышающийся над остальными трон с восседающим на нем
местным князьком — Цабейк, если я правильно запомнил имя.
— Убей, или умри, — на ломаном вабарге произнёс стражник и
указал рукой в центр арены. — Оружие там.
Он выпустил моё предплечье и ощутимо толкнул промеж лопаток,
придавая ускорения.
И я побежал. Тем более, что с противоположной стороны к центру
арены уже мчался соперник — так, что песок летел из-под пяток. Я
ускорился, но этот тип успел раньше.
Быстро нагнулся, подхватив что-то с земли... распрямился,
поднимая это над головой.
Я врезался ему плечом в живот, сбивая с ног, и тут же получил по
спине здоровенным булыжником. Да, оружие пролетариата — мелькнула в
голове неуместная мысль...
Снова прилетает по спине, адская боль и хруст — ребро сломал,
что ли? Подминаю под себя и бью лбом в лицо. Ещё и ещё, пока
соперник не обмяк.
Я поднялся на ноги, вытер со лба кровь, зачем-то взял в руки
булыжник.
— Крови! — выкрикнул кто-то, и трибуны тут же подхватили: —
Кро-ви, кро-ви!
— Смерть! — снова возопил голос из рупора. Впрочем, теперь я
рассмотрел этого типа на возвышении. — Архитектор ждёт!
