– С вами все в порядке?
Я молча пожал плечами, с недоумением
глядя на явно взволнованную учительницу и таинственно ухмыляющегося
завуча. Чего это с ними? Класс тоже как-то подозрительно примолк.
Короче, все дружно пялятся на меня, а я как дурак на них, и причем,
похоже, кроме гада Энштеина, никто ничего не понимает. Но тот
только ухмыляется и молчит.
– Ладно, ребятки, не будем дальше
прерывать ваш урок, а с вашим новым классным руководителем вы
встретитесь уже завтра, – сказал Антиох Гоймерыч, подхватывая меня
под локоток и увлекая за собой в сторону двери.
– Ну и что это значит? – спросил я,
едва за нами захлопнулись двери кабинета.
– А вы правда ничего не заметили? –
ехидно так хихикнул завуч.
А что я должен был заметить? Если
учитывать местную специфику, то класс как класс, ожидалось кое-что
похуже, а так вполне сойдет, ну особенно если раздобыть кое-где
крест побольше, вязанку чесноку и ремень с серебряной набивкой, но
последнее – чисто для воспитательных целей. Кстати, учительница
ниче так себе, все при ней, жаль, мне в тетушки годится. И опять
же, судя по количеству навешанных на нее побрякушек, либо
фетишистка, либо ярая поклонница металлистов. Хотя… Я задумался.
Этот странный треск над головой и запах озона… стоп,
стоп.
– Кажется, вы наконец поняли,
Ярослав Сергеевич, – усмехнулся завуч, видимо, над моей
тормознутостью.
Понял ли? Возможно. По моим
логическим измышлениям получается, что кто-то из шалопаев пульнул в
меня молнией – вот откуда запах озона и треск, а также недоуменные
взгляды учительницы и учеников. Ничего себе тут шуточки: это вам не
стул гвоздями к полу или кнопку под одно место – не будь у меня
описанного выше иммунитета, получилась бы неплохая запеканка под
именем «Ярик Краснов – сочный, румяный, с корочкой». Да уж… Чую,
мне эти детки еще устроят. Интересно, долго до них будет доходить,
что своей магией они ничего не добьются? М-да, а вот как дойдет…
Короче, до этого времени мне надо их будет приручить, причем так,
чтобы все были беленькие и пушистенькие, но только не как любимый
мой северный пушной зверек, избави меня бог от такого.
Думая об этом, я послушно плелся за
Гоймерычем. Мы спустились на два этажа ниже и, пройдя большой холл
с висевшим прямо в воздухе у стены расписанием уроков (вот это они
классно придумали – такое большое светящееся табло на всю стену),
направились по длинному коридору с необычным потолком в виде
мозаичного стеклянного панно. Но что самое удивительное – это панно
двигалось, узоры складывались и рассыпались, чтобы через минуту
вновь сложиться, но уже по-другому. Это несколько напомнило мне
калейдоскоп, что был у меня в детстве, такая бумажная трубка с
глазком, внутри которой было дробленое разноцветное стекло. Правда,
меня почему-то от него всегда чуток мутило, вот и сейчас я сглотнул
тягучую слюну и быстренько отвел глаза. Хорошо еще, что прямой
солнечный свет не попадал на эту крышу, а иначе здесь была бы такая
светомузыка, что наши дискотеки отдыхают.