Не дожидаясь, пока лошадь остановится, прямо на ходу
Василиса спрыгнула на землю и со всех ног побежала вперёд, оставив
Эйрика позади. Распахнув дверь, девушка ураганом влетела внутрь.
Рыдая, она бросилась на колени перед отцом, крепко обняла его и
уткнувшись лицом в так знакомо пахнущую фуфайку.
Путята одной рукой прижал дочку к себе, а другой смахнул
слезу. Демонстративно громкие шаги Эйрика, который попытался было
ворваться в этот чарующий момент с какими-то своими делами,
заставили возмущённо дёрнуться и показать ему жестом — мол, не
мешай. Молодой варяг не понял, или не захотел понимать, и старосте
пришлось приказать ему внезапно осипшим голосом:
— Выйди. Не видишь, не до тебя сейчас?
Эйрик всё-таки ушёл, хоть и явно нехотя. Отец с дочерью
остались одни.
— Ну, родная, рассказывай... Как ты? Тяжело было?
— Очень тяжело!
— И мне тоже.
— Вот, тебя всё время вспоминала...
— И я тебя.
— Папа. У меня... Очень плохо всё. Я даже не знаю, что
делать...
— Забудь. Теперь заживём. Всё прошло.
— Всё, да не всё...
Сбиваясь и то и дело срываясь на рыдания, Василиса поведала
всё, что произошло с тех пор, как её похитили. Когда она замолкла,
надолго повисла тишина, нарушаемая только скрипом зубов
Путяты.
Наконец он выдохнул, и злобно процедил:
— Ну, Аламар. Ну, гад бессмертный. Добрался
всё-таки...
— Папа! Он хороший!
— Знаем, знаем, какой он хороший... Вон, заставил всех
заниматься частоколом этим, который всё равно ни от кого не защитит
— ведь ещё и люди для обороны нужны! А нам жрать нечего! И не
достучишься до дурака никак. Всё «потом», да «занят»...
— Но он всяко лучше... Этого.
— А с этим-то что? Я так и не понял, чего приехал он? Чего
хочет?
— Кто-то ему сообщил всё про меня. И он сначала приехал к
Гнезду Грифоньему, там мне разнос устроил. А потом потребовал
встречи с тобой. Хочет возмещения. За то... За то, что я, вроде
как, теперь порченая.
— Порченая. Как бы он сам не стал теперь
порченым...
— Не надо, папа. У него есть ноги, и он хороший воин. Если
что — ты с ним не справишься.
— Я-то может и нет. Но ты не забывай, что я
староста!
— А он... Всё-таки муж мой.
— Ну так и чего ты привела его тогда, раз муж твой? Сама бы
с ним и разбиралась!
— Так... Не ты ли просил, присмотреться-то к нему?
— Я просил присмотреться. А не убегать с ним! И задирать
подол сразу после того, как на тебя посмотрит!