— Как ты
вообще будешь учиться?! Въерхи годами не вылезают с
полигонов…
— Вот для
этого мне и нужна Дженна, — я поправляю волосы, — и полигон. Мне
нужен океан, Вартас.
— Держи. —
Он достает из кармана солнцезащитные очки. — Сейчас у тебя
нормальные глаза, но мало ли. Когда Тай бормотала это в машине, я
не придал ее словам значения. Не хочется, чтобы ты вспыхнула
посреди платформы.
А мне-то
как не хочется.
— Я верну.
При следующей встрече.
— Не
сомневаюсь.
Мы
возвращаемся домой, и я иду к себе. В моей комнате мало что
осталось, хотя кое-что все-таки осталось. В жестяной коробке из-под
леденцов лежит крошка от сушеной водоросли. Когда-то сушеная
водоросль была веточкой, но потом я ее неудачно взяла. Это то, что
мы с Лэйс нашли на берегу в детстве и сохранили: моя часть была у
меня, ее у нее. Собственно, и не взяла ее я потому, что от
водоросли осталась одна пыль. Тем не менее, сейчас я ставлю
жестянку к банке. Если Лэйс вернется (а мне кажется, она вернется),
она поймет, что я прочитала ее предупреждение.
Не знаю,
чем это поможет, но возможно, она оставит новое.
Какую-то
другую подсказку.
И тогда,
возможно, мы сможем увидеться немного быстрее.
— Пимрой,
на выход! — Окрик дежурного риджанта выкидывает меня из сна в
реальность.
Кому-то из
моих однокурсников в Кэйпдоре или так называемых приятелей, да
любому из моего прошлого окружения покажется диким, что я сплю в
участке политари. Но я не просто провел в клетке для арестованных
всю ночь, я отлично выспался. А учитывая, что вчера я сбежал от
Шадара, угнал эйрлат Ромины, едва не уплыл вместе с Эн из
Ландорхорна и выдержал битву с отцом, то неудивительно, что я
вырубился, как едх на морском дне, как только голова коснулась
подушки.
— Ньестр
К’ярд. — Риджант останавливается возле моей камеры. Она у меня
одиночная и с удобной койкой, на которой я поместился во весь рост
— практически первый класс. Тон политари сменяется на извиняющийся.
— Вы можете быть свободны. За вас внесли залог.
От таких
новостей остатки сна окончательно смывает волной, и я поднимаюсь,
иду за риджантом.
Сомневаюсь,
что отец передумал. Залог могла внести мама, но в ее состоянии ей
вряд ли позволили бы встать с постели, поэтому единственный, кто
приходит на ум…
—
Хар!
Хар и Кьяна
ждут в приемной, сидят на широком диване, переплетя пальцы, но при
виде меня подскакивают с дивана. Лица у них настолько серьезные и
обеспокоенные, что я усмехаюсь: