В тон моим мыслям забурчал пустой желудок, лишенный сегодня
завтрака.
— Семен, а Семен. А у тебя в школе что по географии было?
— В школе у меня, Уборщик, есть географичка с во-о-от такими
сисяндрами! Ух, чего у нас с ней только не было!..
Пара полупрозрачных рук высунулась у меня прямо из груди,
очерчивая полусферический масштаб географических перспектив.
— На будущее: Ливия, это африканская страна. Сильно я на негра
похож, а?
— Ну, тогда держи другое заклинание, попроще: «Ноу мани, онли
кард».
— Слушай, дитя Хогвартса. Так ты мне скажешь, куда мы идем?
— Вон там свернем налево, и через пару минут окажемся на месте.
Сам все и увидишь…
Делать нечего, пришлось мне и дальше следовать скупым
инструкциям своего незримого и невесомого проводника. И через
несколько минут, раздвигая локтями и плечами толпу
праздношатающихся зевак, туристов и уже основательно подбешивающих
ряженых аниматоров, я вывалился на Дворцовую площадь. Последнее
место во всем Санкт-Петербурге, где стал бы искать вербовщика,
нанимающего мутантов для участия в смертельных боях без правил.
— Ты куда меня привел, о неприкаянный дух Ивана Сусанина?
— Через двадцать минут во-о-он от той остановки отправляется
экскурсионный автобус. Он нас и довезет аккурат, куда нужно. С
должным комфортом и даже в сопровождении гида. Ну а пока ты можешь
позавтракать: времени как раз хватит перехватить чего-нибудь
горяченького…
Заботливый, сука!
Я присмотрел ближайший пункт продажи счастья всем голодным и
замерзшим Уборщикам и пристроился в конец жиденькой очереди.
Это были самые бездарно проебанные мною 300 рублей.
За крохотный стаканчик безалкогольного (!) и невкусного
глинтвейна, из всех достоинств которого можно было выделить разве
что «зато горячий». Горячий настолько, что я обжег язык и не смог
оценить вкусовые достоинства «настоящей Питерской шавермы», так и
оставшейся для меня самой обычной уличной шаурмой.
Ну, хоть согрелся и кое-как набил пустой желудок. А еще, пока я
уминал стремительно остывающую шаверму, запивая ее безжалостно
обжигающим компотом с корицей, мой заплечный приятель разговорился,
благо рядом с нами не было лишних ушей.
И рассказал, как дошел до жизни такой.
Сидел он как-то со своим армейским приятелем (тем самым,
благодаря которому Семен и оказался в Питере) и культурно выпивал в
приличном баре, когда в зал ввалилась компания пьяных подростков.
Которые громко смеялись, мусорили, чавкали, лапали официанток,
несдержанно матерились — в общем, всячески провоцировали.