На двадцатой минуте вынужденных водных процедур из стены совсем
рядом со мною появилась голова.
— Явился, не запылился, извращенец, — недовольно пробурчал
я.
— А там где я был — оказалось очень пыльно, между прочим.
— И где ты был?
— Искал свое тело.
— И как? Нашел?
— Нет. Но там же темно как у негра…
— Ясно-ясно, можешь не продолжать. Но ведь оно в коме,
верно?
— Да.
— И раз ты еще здесь, а не там, — я указал на потолок, — или не
там, — постучал ногой по полу, — значит, оно еще живо?
— Ну… Наверное.
— И наверняка подключено к каким-нибудь системам
жизнеобеспечения: аппарат искусственного дыхания, капельница и вот
такая штука, которая кардиограмму рисует и противно пищит, когда
пациент помирает?
— Скорее всего.
— Тогда в комнате с твоей бренной тушкой должно быть светло.
Кстати, а почему тебя называют Коматозником? Ты же мне заливал, что
на арену выходишь, как Дубинщик?
— Выхожу — как Дубинщик, — вздохнул тот, а выносят меня с нее,
уже как Коматозника.
— Ладно, — я выключил воду, — Залезай в рюкзак и пошли
где-нибудь нормально пообедаем. А ты мне расскажешь про
собеседование и про обряд посвящения. И спасибо, что подсказал про
эту мохнатую Росомаху…
Пока я одевался, Семен кратко обрисовал мне, что такое арена
смерти и этот их «клуб самоубийц». Как оказалось, устроителям
гладиаторских боев принадлежало все здание. Ночной клуб, спортзал и
даже ресторан — просто прикрытие, благодаря которому здесь в любое
время суток могли ошиваться личности любой степени
подозрительности.
Конечно, все это работало, принимало посетителей и приносило
деньги. Но и не только: в ресторане бойцы питались, при
фитнес-центре у них были залы для тренировок, а стоматология
оказалась прикрытием для собственного медицинского центра, где
гладиаторы проходили обследование и даже лечение.
А сама арена располагалась под зданием, где-то под землей, и
попасть туда можно было лишь по личному приглашению или именному
пропуску.
Бои проводились 1-2 раза в неделю и собирали несколько сотен
зрителей.
И простых людей среди них не было: членство в клубе Семен
оценивал примерно в 10-15 тысяч вечнозеленых. И это даже не на год!
Разумеется, зрители делали ставки, но и не только. Лучшим из лучших
могли предложить работу телохранителя или водителя, а среди
богатеньких дамочек было модно иметь любовника из
гладиаторов-фаворитов.