— Оннок.
— Что? — оцепенел молодой крайт.
— Приветствую тебя, оннок, — кивнул
старик.
Сцены обучения вихрем пронеслись
перед глазами Зага. Он попарно переплел пальцы рук и выговорил
натужно:
— Добрый день.
— Обитель стоит и держится?
На привычный вопрос Заг ответил
заученной до автоматизма фразой:
— На веки вечные!
В желтых глазах старика скользнула
грусть. Он признался:
— В свое время я так и не решился
стать онноком. Боялся… Ты сам знаешь чего.
По затылку Зага побежали мурашки. Он
сглотнул и прошептал:
— Да-а…
— Надеюсь, ты выдержишь.
— Да, — выдавил молодой крайт.
— И да не сойдет твоя нога с Пути, —
пожелал старик и пошел дальше.
Заг набрал полную грудь воздуха и
обернулся. Пожилой крайт сделал несколько шагов и тоже оглянулся.
Его глаза расширились — белый плащ оннока без перечеркнутого
сердца. Значит… Старик припустил со всех ног. Стук его трости
слился с биением сердца Зага…
Бывший оннок еще долго стоял,
скрестив пальцы.
Он совершенно утратил чувство
времени. И с трудом понимал, как доплелся до этого ресторанчика.
Матовые шары освещали уютный зал. В углу на сцене молодая крайт
играла на старомодном пианино. Мелодия успокаивала. За круглыми
столиками посетители через соломинку потягивали коктейли и пожирали
куропаток в остром соусе. Умостившийся у окна Заг поерзал на стуле.
Он чувствовал себя неловко. Быстро подошел стройный официант в
жилете поверх белой рубашки и серых штанах. Посетитель вынул из
кармана монету и положил на скатерть.
— Поесть, но не острое.
Официант схватил монету и
удалился.
Заг постарался сконцентрироваться на
мелодии. Но или пианистка начала халтурить, или нервишки мешали
молодому крайту. Как бы там ни было, бывший оннок никак не мог
сосредоточиться. Малыш с матерью у фонтана и старик с тростью
всплывали перед взором. Сколько ни массировал Заг виски — не
помогало.
— Ваш заказ.
Голос официанта вернул посетителя в
действительность.
В тарелке была сероватая каша весьма
непривлекательного вида. Четыре полоски черного хлеба. И стакан
минеральной воды.
— Свободен, — махнул рукой Заг.
Официант смиренно кивнул и поспешил
к барной стойке, где широколицый крайт протирал рюмки и выстраивал
их в ряд.
Бывший оннок зачерпнул ложкой кашу.
Липкая, густая масса. Конечно, он непривередлив в пище, но, похоже,
повар тут совсем неумелый.