Подошла к барной стойке, присела на высокий стул. Размышляла о том, как бы провести этот вечер, не пересекаясь с некоторыми персонажами, и практически задохнулась, уловив знакомый аромат дорогих духов. Не видела, скорее, чувствовала, как на соседний стул опустилась Абаева. Волосы на загривке встали дыбом, внутри сжалась тугая пружина. Развернулась к ней, вопросительно изогнув бровь.
Каринка сидела, развернувшись ко мне вполоборота, одной рукой облокотившись на стойку и нервно барабаня ухоженными ноготками по затертой поверхности. Гипнотизировали друг друга взглядами не меньше минуты, пока она не произнесла:
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты сука? — В ответ я неопределенно повела плечами. Говорили не раз, и не два. И спорить с этим не собираюсь. — Ты испортила мой День Рождения, — не унималась Абаева.
— Мне упасть на колени и в слезах вымаливать прощение? — равнодушно спросила у нее, не отводя прямого холодного взгляда.
— На хрен мне твои мольбы сдались! — прошипела она.
— Не хочешь — как хочешь. А то я уже почти собралась падать ниц.
— Сука, — дорогая подруга констатировала факт, потом недовольно поджала губы и посмотрела куда-то в сторону. Проследив за ее взглядом, наткнулась на проходившего мимо Градова. Он приветственно махнул ей рукой, а меня попросту проигнорировал, не удостоив даже кивка. Иди, иди, с глаз долой! Не особо и расстроилась! И он ушел, скрылся в толпе. Я облегченно выдохнула, только заметив, что сжала кулаки, и ногти впились в ладони. Пусть он меня игнорирует, пусть лелеет свою обиду. Что угодно, лишь бы не подходил, не говорил. Еще бы Абаева от меня отстала, было бы вообще здорово.
К сожалению, Карина не собиралась отступать:
— Нам надо поговорить.
— Мы уже говорим.
На миг она замолчала, прожигая меня темным взглядом, потом все-таки продолжила, хотя я ясно видела, что с трудом сдерживалась, чтобы не послать меня подальше:
— Я так понимаю, нашей дружбе пришел конец?
Просто капитан очевидность! Хмыкнула себе под нос, еле сдержав едкое замечание.
Дружба? Сейчас как никогда остро понимаю, что не было никогда между нами никакой дружбы. Правильно Зорин подметил. Мы как люди, которых насильно свели вместе, посадили в одной комнате и дали одинаковые игрушки. В силу социального положения крутились в одной компании. Вот и все. Никакого единения душ, поддержки, вечерних разговоров за кружечкой чая. Ничего. Только фальшивые улыбки, нездоровое соперничество, наигранная радость при встречах. Все.