В отношении немецкой иммиграции нельзя говорить о каком-то специальном, присущем только ей предпринимательстве: в экономических вопросах немецкие переселенцы не отделяли себя от коренного населения. Им было важно сохранить историю и культурные традиции своих групп, тематизировать свою вынужденную иммиграцию на внешнеполитическом и общеевропейском уровнях. У «поздних переселенцев» – российских немцев – ситуация несколько другая: существуют предприятия, ориентированные на своего потребителя, причем в предпринимательских вопросах уместно было бы говорить о «русскоязычной» диаспоре в целом, поскольку «свой» потребительский рынок активно осваивают как российские немцы, так и евреи. Среди немцев и среди евреев, прибывших из постсоветского пространства, было много пожилых людей, пенсионеров. Этот потребитель родом из Советского Союза тосковал не по деликатесам, а по гречневой крупе, соленым огурцам, капусте, способной нормально закваситься, по творогу, пригодному для сырников, овсяному печенью и прочим привычным, повседневным продуктам.
Сначала продукты импортировались из стран постсоветского пространства, однако вскоре русскоязычные иммигранты (в подавляющем большинстве российские немцы) основали колбасные и иные предприятия, изготавливавшие в Германии продукты специально для «своего» потребителя. Русскоязычные парикмахерские, бюро путешествий и прочие предприятия сферы услуг прочно поселились в этнических нишах Берлина, Кёльна и других городов с большим русскоязычным населением, ориентированы они преимущественно на «своих» клиентов.
При поисках информации автору, например, довелось найти страницу Берлинского союза предпринимателей из числа российских немцев18, однако раскрутка положительного имиджа этих предпринимателей на общегерманском уровне пока еще не может идти ни в какое сравнение с турецкой. Предпринимательству русскоязычной иммиграции не хватает своих интеллектуалов и журналистов, имеющих выход в центральные немецкие СМИ, а также исследовательских центров, подобных тем, которыми располагает турецкая диаспора. В немецких СМИ, да и в статистических сводках репортеры и исследователи из числа коренного немецкого населения предпочитают акцентировать «криминальные» моменты русскоязычного предпринимательства, считая, что именно в этом-то и заключается его основное влияние на немецкое общество. Что-де еще может прийти из России, кроме опасности? Уж если не пресловутый КГБ, так русская мафия в компании со своими жертвами, например, «нелегальными проститутками». Целенаправленно исследовались именно те аспекты, в которых русскоязычное предпринимательство пересекалось с уголовным миром. В середине 90-х годов часто сообщалось о конфликтах русскоязычных сутенеров с немецким уголовным миром и с набирающей силу албанской мафией, а судьбы попавших в Германию «русских проституток» (чаще всего украинок) давали популярным журналам повод для обильных слез и во многом формировали образ «русской женщины» в фильмах и книгах того периода. Еще одной любимой темой кинематографа стала «русская мафия». «Отдуваться» за всю криминальную часть русскоязычной иммиграции, независимо от ее национального происхождения, пришлось по большей части российским немцам. Сыграла свою роль и господствующая в ФРГ «политкорректность». Попытка журнала «Штерн» в июле 2003 г. со ссылкой на берлинскую прокуратуру раскрутить тему криминогенности другой части русскоязычной иммиграции не имела ни успеха, ни продолжения.