Как не встречалась в витринах и на биллбордах реклама знакомых
торговых марок, как я не узнавал автомобили и фастфуды. Это был,
несомненно, Китай — но какой-то другой. Незнакомый. Не тот, в
который я когда-то, закончив школу переводчиков при Центральном
Разведывательном Управлении, приехал на стажировку — а застрял в
итоге на долгих семь лет.
Вернувшись на родину, я прошёл жёсткий отбор и продолжил учёбу.
Только теперь — на другом факультете. После того, как у меня на
руках умер от ран, полученных в перестрелке, лучший друг, я просто
не мог поступить иначе.
Как только в зале кинотеатра гас свет, двое борцов потихоньку
пробирались к выходу. Я знал, что их цель — магазины на нижних
этажах. Именно там борцы закупали товары, которые потом прятали под
сиденьями в автобусе — водитель делал вид, что слеп от рождения, —
и тайно привозили в школу.
Главными контрабандистами были Джиан и Бэй. Руководил операцией
Бохай. Он выдавал борцам список покупок и деньги, которые каким-то
образом ухитрялся раздобыть в обмен на таблетки, пока мы толпились
у входа в кинотеатр, ожидая начала сеанса. Сам Бохай по магазинам
не бегал — видимо, из опасения, что может спалиться. Рисковали
собой Джиан и Бэй.
Я старался держаться насколько возможно дальше от этой кутерьмы.
После того, как, благодаря Вейжу и жёлтому дракону, научился
нейтрализовывать любую дрянь, попавшую в организм, я
дисциплинированно глотал таблетки, даже не думая их откладывать.
Воспитатели и директор скрипели зубами, стараясь подловить меня
хоть на чём-нибудь. Дважды в месяц в моей комнате устраивали
внезапный обыск, однажды ворвались среди ночи, перетрясли матрас,
открутили вентиляционную решётку, простучали половицы, но не нашли
ничего.
«Что-то потеряли, господин директор?» — невинно поинтересовался
я, глядя в круглые очки местного царька.
Он не ответил. Директор не оставлял надежды меня сломать и
сделать таким же, как все. Он чувствовал, что где-то облажался, но
никак не мог сообразить, где. Вряд ли можно его за это осуждать. В
школе Цюань нечасто объявлялись избранные духами из других миров. И
способность силами собственного организма разложить наркотик на
безопасные компоненты, запретить ему всасываться в кровь — это было
что-то из области ненаучной фантастики. Формально я выполнял все
требования школы — ну, кроме всяких мелких шалостей, на которые в
Цюане смотрели сквозь пальцы, вроде вылазок после отбоя. По факту
же тех оков, что отягощали жизнь остальным ученикам, для меня не
существовало. Я был свободен в этой тюрьме, и её директор выл на
луну от ярости.