Так дождливой ночью в дом Прокопия
ворвалась Элиния Граций, его любимая младшая сестра и уже вдова
Димитрия Корвина. Она прибежала к нему в одной рубахе, мокрая, с
переполненными ужасом глазами и с трехлетним ребенком на руках.
«Помоги, брат!» — это все, что она смогла произнести дрожащими
губами. Конечно, и тогда, и позже Прокопий отлично понимал, что,
встав на их защиту, он подставил свою шею под топор палача, но
бросить сестру он не мог. С тех пор страх поселился в его сердце и
не покидал все эти долгие пятнадцать лет.
Сестра хотела бежать, скрыться в
каком-нибудь глухом уголке самой далекой провинции, но Прокопий
решил иначе. Бежать означало показать свой страх, а раз человек
боится — значит, чувствует за собой вину. Змей затаился и ждет:
любой шорох, любое движение — и он ударит!
Они поступили иначе. Демонстративно и
прилюдно царственное имя Корвин по отцу Иоанну заменили на не менее
старинное и аристократичное, но не претендующее на трон имя Страви,
что носила его бабка Стефания. Во дворце жест приняли и оценили
положительно — уже занесенный нож убийцы был на время отложен. На
сколько? Этого не мог, пожалуй, сказать даже сам Константин. С
этого момента вся жизнь патрикия Прокопия Авла Грация была
посвящена спасению ребенка его сестры. Немалые деньги были
потрачены на распространение слухов о нездоровье и умственной
отсталости Иоанна — настолько большие, что не только императорский
двор, но и весь Царский Город поверил. Сама судьба смилостивилась
над Иоанном, подарив ему мягкий покладистый характер, пытливый ум и
непомерную тягу к знаниям. Он рос тихим, вдумчивым мальчиком,
проводившим все свое время наедине с книгами и считавшим их
единственными друзьями. Это тоже играло им на руку и способствовало
«правильным» слухам, ведь столичный двор даже представить себе не
мог, что нормальный, полноценный юноша добровольно предпочел бы
пыльные подвалы библиотек азарту охоты и пышным развлечениям
золотой молодежи.
В конце концов поверили все. Поверили
и забыли. Все, кроме главы имперской канцелярии, логофета двора
Варсания Сцинариона. Этот хитроумный паук, опутавший всю империю
своей паутиной, никогда не ставил на одну лошадь — его изворотливый
ум просчитывал комбинации и их хитросплетения на десятилетия
вперед. Поэтому два года назад, в день, когда Иоанну исполнилось
шестнадцать, Прокопия позвали на ужин. Поздний ужин проходил в
загородном дворце Сцинариона подальше от любопытных ушей.