— Хватит клацать зубами! Даже мне становится страшно... — вдруг
прозвучал веселый голос Алинро, а я от неожиданности споткнулась и
едва успела выровняться, чтобы не пересчитать неровности пола
острым носом. — Накликаешь ещё!
Всё, вот теперь мне не просто жутко, а мавочно-ужасно!.. Это
такое состояние души, когда мы, мавки, начинаем истерично визжать и
в панике забираться повыше. А из "повыше" тут только гадкий
лис!
Слава Водяному-Под-Корягой! Дойти до ручки я не успела...
Коридор начал постепенно светлеть, отвлекая меня от панических
мыслей, и через пару прихотливых изгибов, я увидела в конце прохода
дверь, из-под которой лился мягкий желтый свет.
Около входа в таинственную комнату коридор расширялся, образуя
маленькую площадку, выложенную по кругу узорчатыми плитками. Это
было ... необычно, потому что все остальные коридоры были
облицованы грубым камнем.
А ещё опять стало страшно... Всё необычное — это, как правило, и
очень опасное. Тем более тут, в Академии! В крыле интриганов и
пакостников, которые кого хочешь сдадут и продадут за малейший
бонус. Таково наше воспитание и суть... Мы — будущие взяточники и
шпионы. Мы — "продавцы тайн" Родины, которые эта самая Родина
старательно готовит. Мы — те, кто топит фирмы и разоряет заводы.
Так что... Издержки профессии-с!
Я, правда, пока не успела проникнуться всеобщим духом подставы,
зато белый лис им дышал с огромным удовольствием. И сейчас явно
веселился, глядя на неопытную мавочку.
Эх, жаль, не успела я дойти до нужного эмоционального накала,
для того чтобы безоглядно испугаться и залезть на высоченного
худощавого типа. И ведь поверил бы! Березка полосатая...
Костюмчик-то моднявый какой! Белый да в черную вертикальную
полосочку.
А ведь "мавка в ужасе" — это бедствие! Для тех, кто рядом.
С каким удовольствием я проредила бы эту шевелюру, ах! И за уши,
за уши подергать!.. Я слышала, что у высших кицунэ уши и все
хвосты, которые есть, проявляются или в боевом облике, или при
сильном эмоциональном возбуждении.
— Вот мы и пришли!.. — торжественно выдал Алинро, прислоняясь к
стене, и эдак издевательски уточняя:
— Подкоряжная, готовы ли вы к немыслимым ужасам и испытаниям
добром и справедливостью? Понимаете ли, каких жертв от вас
потребует верность нашим исконным идеалам?
— Понимаю! — отважно согласилась, на щедро обещанные кошмарики
я. — И готова!