Недаром говорят, что новичкам везет. Про вторую группу везучих
личностей я предпочла не вспоминать... Потому что лучше не
расстраиваться вам сейчас, Невеличка Подкоряжная! А именование себя
дурой даже в мыслях влечет за собой неминуемый упадок
самооценки.
На цыпочках, стараясь даже не дышать, я кралась к выходу, не
сводя глаз с застывших у массивных дверей статуй сторожевых
горгулий. Та-а-ак!.. Шажок... Ещё шажок... Мы не торопимся, мы не
бежим, нам этого сейчас не надо!..
Скр-р-р-рип!
Я замерла от звука противно заголосившей половицы, мысленно
проклиная тех умников, которые большую часть центрального крыла
Академии изволили сделать из дерева. Которое хоть и заговоренное
ото всего на свете, но всё же — дерево. И скрипит, сволочь!
Каменный истукан, доселе неподвижно стоящий около входа,
медленно приоткрыл сверкнувшие алым светом глаза, и из глубины
каменной груди раздалось горловое рычание.
— Спи, моя радость, усни! В замке погасли огни... — дрожащим
голосом завела я волшебную колыбельную, от души надеясь, что второй
раз за сегодняшнюю ночь она тоже подействует. — Мыши на кухне
лежат, завтра пойдут в марина-а-д...
Горгулья протяжно вздохнула и медленно закрыла глаза. По
каменной морде с каждой строчкой песенки растекалось блаженное
выражение и предвкушение мышиного шашлычка. — Из маринада — в
сала-а-ат...— немузыкально и бессмысленно тянула я, проскальзывая
мимо стражей библиотеки и скрываясь за дверями, которые тут же
захлопнула. А после, облегченно выдохнув, закрыла глаза и сползла
по стеночке вниз.
Когда же я открыла их снова, то увидела две каменные
красноглазые морды, которые, вытянув длиннющие шеи, находились
всего в полуметре от меня.
— Спи, моя радость, усни!.. — снова завела я, понимая, что
сейчас уж точно попала. А морды многозначительно оскалились,
подтверждая мои выводы, и даже не подумав снова засыпать.
— Воруем, да?! — радостно осведомилась правая голова, сражая
меня каменной ухмылкой во все клыки. — Правила нарушаем,
попадаемся, да? Двух колыбельных надыбать поленились, да? Нет, ну
какие студенты пошли, а?!
— Безобразие, Марфия Горыновна! — с энтузиазмом поддержала её
левая голова. — Безобразие и неуважение... Да раньше, прежде чем на
дело идти, такая теоретическая база поднималась, что закачаешься!
Раньше такие заклинания учили, что обзавидуешься! Из кабинета
директора не ленились трактат ученый спереть, дабы потом нашу
скромную обитель обнести! А теперь?!