— А теперь совсем охамели, Поликарп Змейстович... — грустно
признала горгулья.
— Никого уважения у пакостников, а?!
— Интриганы тоже не чета прежним, однако! — Поликарп Змейстович
печально вздохнул. — А какой факультет был, какой факультет!..
— Я исправлюсь! — честно пообещала и, с мольбой глядя на
стражей, попросила: — Только отпустите меня, пожалуйста!..
— Вот ещё! — недовольно фыркнула правая горгулья. — Нам не за то
мышей поставляют, чтобы мы тут всяких нерадивых грабителей
отпускали!
— А может, в другой раз и я подготовлюсь получше? — робко
предложила я. — Честно-честно! Просто очень надо...
— Вот ещё!.. — хмыкнул левый горгул. — Нам, однако, за тебя
премию выпишут! Мы уже лет пятьдесят никого не сдавали.
Я уже собралась, было, продолжить забалтывать каменных
истуканов: ведь если они вообще со мной разговаривают до сих пор,
да ещё и намекают, что им премия будет, то, скорее всего, от меня
ждут попытки их подкупить. И я собиралась начать торговаться! Не
может быть, чтобы за те пятьдесят лет, которые они никого не
"сдавали", горгульи совсем никого не ловили. Стало быть, как-то от
них мои незадачливые товарищи по «западлу обыкновенному» смогли
утечь! Но меня опередили...
Сначала послышались стремительные шаги, демонстративно
выбивающие ритм каблуками ботинок, а после раздался мягкий мужской
баритон:
— Поликарп Змейстович, у вас снова бессонница? Какая
жалость!..
Горгульи стремительно развернулись в сторону говорившего, да и я
не удержалась от любопытства. Но... как назло, из-за горгулий мне
было видны лишь белые пижонские ботинки и белые же брюки. Сие,
конечно, несколько сужало круг "подозреваемых", но отнюдь не
обнадеживало. Ибо сужало оно его до уровня преподавателей,
аспирантов, декана и ректора. Цветник, однако! Который с легкостью
напишет изящным почерком с красивыми завитушками на моем надгробии
надпись: "Исключена".
Я приуныла. Стражи же, наоборот, неизвестному визитеру
обрадовались:
— О-о-о, какая встреча! — кокетливо протянула Марфия Горыновна,
многозначительно прищурив каменные глазки. — А вас давно не было
видно...
— Дела, дела... — скромно признался неизвестный. — Марфия,
солнышко мое каменное, а вы мне нарушительницу не отдадите?
— Почему бы не отдать?! — с готовностью согласилась горгулья. —
Всенепременно!.. Вот сейчас протокол принесете, мы его заполним,
премию обговорим и сразу выдадим.