В лоне жжет, а сердце кажется уже обуглилось. Душу рвет на части, но я делаю усилие, напрягаю пресс и встаю.
В голове звон от удара, в теле дрожь от испытанного невероятной силы оргазма.
Но я не заплачу. Мы все решили. «Мы», слышишь, Макар. Чтобы ты не говорил. А «мы» есть!
Не по отдельности, а вместе. И пусть теперь только в моем расколотом, как вон та пепельница, сердце. Спускаю ногу и вскрикиваю, чувствуя острую боль в стопе.
Резко поднимаю ногу. Зашибись! Кровь и осколок размером с мизинец.
— Ну что еще? — слышу ворчание любимого и тут же отворачиваюсь. Еще начнет меня жалеть. Не выдержу и разрыдаюсь.
Чувствую напряженный взгляд на спине, покалывание кожи на заднице.
И слышу приближение тяжелых, давящих на грудь шагов. Словно не по полу идет, а по осколкам сердца прохаживается. Как же хочется отмотать назад и ощутить все заново.
Боль. Тесноту внутри тела, острое как стекло желание и экстаз, словно взрыв, отбросивший всю обиду и гнев. Разве можно обижаться на то, что он хочет защитить меня?
— Чего ты опять натворила? — громыхает злой голос, как ток по нервам, и я вижу, как на стол ложатся мои вещи, сложенные в стопочку. Джинсы, майка, белье.
Я часто бросала их в его квартире, клубе, где не попадя. Вернее, это он стягивал и не позволял мне одеться.
Он потом все в химчистку отдавал. Заботливый, сука. И сейчас заботливо принес, чтобы сваливала побыстрее.
— Ничего, — отвечаю и уже протягиваю руки к вещам, как Макар резко разворачивает меня к себе и на стол сажает. Как куклу. А в глаза не смотрит. Боится, наверное. Возможно, я единственное, за что он боится.
Макар садится передо мной на корточки, и я наблюдаю, как джинса обтягивает его мускулистые ноги. Берет мою ногу в руку и осматривает порез.
— Неуклюжая дура. Не могла просто уйти, надо сцену разыграть?
Я даже задохнулась от такого обвинения. Здоровой ногой толкнул ничего не подозревающего Макара в твердую грудь, достала осколок сама и схватила вещи.
Добежать до выхода из полутемного кабинета, конечно, не успела. Макар догнал, захлопнул перед носом двери и, подняв в воздух, вернул на прежнее место.
Хотел заняться ногой, но вид моей влажной промежности отвлек его на добрых полминуты. Я чуть ноги раздвинула, пальцы вжала в столешницу, мечтая, фантазируя…
Макар смотрел прямо туда как безумный. Челюсть сжимал. Ноздри раздувались как у быка на родео.