— А
более радужные варианты?
—
Прости, но на проклятом материке радуга не водится.
Пылающий рыцарь, что был готов потянуться к
карете рукой, обнажил меч и ударил коня по бокам. Эльдман задумался
о том, чтобы столкнуть его с лошади и в образе летучих мышей
вернуться на карету, но сгоревшая до костей рука Брутуса помогла
избавиться от этой мысли. Вместо этого он достал из инвентаря
тяжёлый меч рыцаря смерти и сбросил его с крыши кареты под ноги
жеребцу. Так как уровень меча был под стать рыцарю боли, пепельный
жеребец получил урон и сбавил ход. Брутус понял замысел Эльдмана и
вместе с ним принялся опустошать инвентарь. С крыши кареты в
преследователей полетели мечи, щиты и шлемы, а когда те
закончились, Младший и громила принялись разбирать карету по
частям.
—
Вижу мост! — сквозь ветер крикнула им Сильвина.
Эльдман посмотрел вперёд и увидел среди скал,
куда они направлялись, быструю реку, а над ней высокий порушенный
мост. Лишь тонкая линия каменной кладки соединяла эту и ту сторону.
Карета просто физически не могла на ней уместиться, но Сильвина
целеустремлённо повела лошадей в сторону моста.
—
Скорее, встаньте на край кареты, чтобы её сильно накренило
вправо!
Эльдман и Брутус ухватились руками за сиденье
и откинулись спинами наружу, из-за чего карету сильно наклонило, а
через секунду она и вовсе встала на боковые колеса. Призрачные
лошади перемахнули через обрыв и потащили за собой карету, которая
чудом проехала по тонкой линии моста. Бейгл безмозговый выпрыгнул
из каменного гроба на полуразрушенный мост и взорвался вместе с
опорной колонной. По мосту, который и без того жил, затаив дыхание,
пошёл обвал. Пылающий рыцарь попытался проскакать по падающим
камням на другую сторону, но также, как и мост, оказался в объятиях
бурной реки.
—
Вот это было здорово! Так здорово, что мне захотелось петь, —
обрадовался Брутус, наблюдая, как лошади рыцарей боли топчутся на
том берегу.
— Я
избежал одной пытки, а ты уже готов подвергнуть меня другой? — косо
посмотрел на него Эльдман.
—
Не будь занудой, хорошая песня никому не повредит, — ответил
Брутус, опустошая флакон проклятого зелья.
Здоровье громилы восстановилось, однако
увечье в виде обожжённой руки осталось при нём. Чтобы залечить свои
раны, он вытащил сына кровавого лорда из гроба и занял его место.
Однако, чтобы целиком уместиться в него, Брутусу пришлось изрядно
измельчать. За несколько минут он высох, словно мумия, от чего
окровавленные бинты повисли на дряхлом теле.