Фридрих счёл лишним уточнять, что
вероятнее всего ему ошибочно приписали утверждение прежнего
пастора. Общий смысл и он не стал бы оспаривать. Хотя не ко всему,
озвученному священником, относил эту формулировку, а к оговорам –
подавно.
– И в чём, по-твоему, она
согрешила?
– Разберутся, кому положено, –
равнодушно зевнула девчонка. Но вдруг призадумалась. – Говорите –
чему завидовала? Отчего одним любой каприз – извольте. Захотелось –
хлоп, и вот оно! А другим – горести да напасти с рождения до гроба!
Даже помечтать некогда. Видно, неспроста! А если за такое везение
дорого заплачено? Тем, чего у нас, простых, нету. Или отдать
боимся. Может, правильно. А может, по темноте да трусости. Так и
подохнем, ни минутки счастья себе не купив. Вот я, – перешла она на
шёпот, выдавший волнение, – тоже б не отказалась продать душу,
найдись покупатель пощедрее.
– Как можно такое говорить! Опомнись!
– учитель, сам не заметив, примерил на себя рясу проповедника. В
этот момент их набившие оскомину нравоучения показались не такими
уж пустыми.
– Да кому моя нужна! – фыркнула
служанка. – Или барыш за неё, по обыкновению, другому уплывёт! И
так, считай, уж погубила за бесценок. Всё одно – пропала, и ничего
завидного ей не светит. Хорошо ведьме! Успела познать настоящую
любовную страсть. А мне оно хуже, чем горбатиться на пашне!
– О чём ты?
– Не разумеете? О ней со старостиным
сынком, ком ещё.
– Но он мёртв. Разве это не горе? В
том числе для неё.
– Если и так. То лишь плата. Для
обоих. Его силком не тянули. Сам увязался…
– Откуда знаешь? Тебя ведь не было на
празднике?
– Ну, да, – зло процедила она. – Это
другим веселье, а мне здесь торчать, даже если без толку. В то
время как нищая выскочка окручивает первого парня!
– Так уверенно говоришь, будто за
ними подсматривала…
– Так про неё с Мартином только и
судачат последние дни.
– А ты, случайно, не видела его в тот
вечер?
– Как же! Вечер! Ночь глубокая была,
как он припёрся! Радостный такой, аж руки трясутся…
– К тебе?
– Какое там! – обиженно бросила
девочка. – Даже не глянул! У него ж теперь Майка – драная королевна
скотного двора!
– Теперь?..
– Была, конечно… И чего он нашёл в
этой душегубке?
– Тоже на неё думаешь?..
– А на кого ж? Впрочем, не моё дело.
Может, так ему и надо. Многие перед ним не устояли, а после жалели.
Да толку спохватываться, когда испорчена. С него всё равно спрос
никакой. Дурак что ль – жениться. Зато, говорят, с ним хорошо.