. Который пришел на смену парохиально-локальному человеку.
«Массовый» означает принадлежность к «массовому обществу», урбанистическому типу социума ХХ столетия. Большое, или массовое общество, Gesellschaft, пришло на смену локальному, Gemeinschaft, общине. Массовый человек Запада имеет подданнически-активистский характер16, «наш» сумел сохранить парохиальный. Еще раз: «мы» в результате советских преобразований получили массово-парохиального человека. И если бы этот тип не эволюционировал, не менялся бы, стоять бы и стоять СССР в веках. Никакие бы внешние (США, НАТО, жидомасоны) и внутренние (диссиденты, стиляги, жидомасоны) враги ничего бы с ним не поделали…
Все начало ломаться в прекрасных (после 1953-го) 50-х. А в 60–70-х пошло-поехало. Массовое жилищное строительство с отдельными квартирами, довольно широкая возможность получить за городом клочок земли и построить незамысловатую дачу, чуть позже индивидуальный («диким путем», образом, как тогда говорили) отдых, включая туризм в маленьких, своих, тесных компаниях, постоянно – несмотря ни на что – увеличивающаяся покупка личных автомобилей и пр., и пр. привели к своеобразному советскому privacy. Возник новый личностно-приватный мир, включающий в себя элементы выбора, свободы, повышенных стандартов потребления (причем не только материального характера). Появление миллионов и миллионов подобных людей означало смертельный приговор Русской Системе в ее коммунистическом изводе.
Демографический взрыв в русской деревне во второй половине XIX – начала ХХ в. снес царский режим. Не успели, не сумели справиться с его негативными влияниями и последствиями. Хотя усилия предпринимались героические и весьма эффективные. Коммунизм снесли «демографический взрыв» в городе (здесь взрыв был в основном обеспечен, повторим, переселением из деревни) и формирование массового приватного русского в новых русских городах. И на этот раз власть пыталась остановить, купировать опасные для нее тенденции, но оказалась вновь неспособной.
К счастью для русской истории, массовый городской приватный человек на руинах коммунистического порядка начал не «войну всех против всех», а довольно рутинную новую жизнь, скорее похожую на элементарное социобиологическое выживание, чем на бессмысленный и беспощадный бунт.