– Да погоди ты со своим заявлением! Это что, тролль на ту
сторону зайцем уехал?
– Ну да!
– Так что же ты кота за яйца тянешь, дурень! С этого и надо было
начинать! Ой кретины! Что же ты не позвонил сразу? – участковый
схватился за голову и уселся на скамейку, представив себе Халка,
проснувшегося с бодуна вместо родной лесопилки в каком-то дачном
поселке. И встретившего там своего "друга" Афоныча. Того самого,
который чмо и говно. И целый поддон "снарядов" под рукой, в виде
топливных брикетов. Затем представил разбегающихся с визгом
дачников, узревших трехметровую похмельную образину, вылезающую из
кузова с досками, вскочил со скамейки и бросился к полицейскому
УАЗу, припаркованному возле крыльца околотка.
– Да разбил я телефон! На нервах! А номер в телефонной книге! –
Крикнул Афанасий Степаныч вслед участковому.
– А Бырргу не звонил?
– Да боязно мне! Пришибет он меня!
Ололоев плюнул, запрыгнул в машину, завел двигатель, воткнул
передачу и резко сорвал машину с места.
– Ну чего расселся, залезай! – крикнул он Афанасию Степанычу,
остановив машину рядом с ним и высунувшись в окно. – жопу отряхни,
олух!
Афанасий Степаныч кряхтя поднялся на ноги, забрался в машину и
уселся на пассажирское сиденье. УАЗ тронулся, круто развернулся и
понесся по дороге в сторону военной части.
Халк с трудом открыл глаза. Халку было плохо. Башка трещала и
кружилась, во рту словно нагадили, жутко хотелось пить. Перегарыч
сука! Напоил какой-то гадостью! Дать бы ему поленом по башке! Чтобы
он еще хоть раз попробовал эту гадость! Халк вытянулся на матрасе,
застонал и закрыл глаза, голова тут же закружилась сильнее и его
замутило. Замутило так сильно, что чуть не вырвало.
Разбудили его громкие крики, раздающиеся рядом с его укрытием.
Какой-то придурок орал визгливым и очень знакомым голосом, пытаясь
переорать двух других придурков. Один борт кузова был открыт, и он
слышал все очень хорошо. Халк посмотрел наружу через незаметную с
улицы щель. Машина стояла рядом с большим двухэтажным бревенчатым
домом, это явно была не лесопилка. Его куда-то увезли, пока он
спал!
От громких криков стало еще хуже, в висках запульсировала резкая
боль, его замутило еще сильнее. И тут он узнал этот голос. Афоныч!
Это Афоныч, сволочь такая, увез его! Накатила дикая злоба,
захотелось вылезти из кузова и хорошенько дать Афонычу в рожу.