— Во-первых, здравствуйте! Во-вторых, не Жора, а Георгий, —
принялся читать я нотацию. — Ну и в-третьих, я вам, молодой
человек, в отцы гожусь!
— Жора, ты чего? — поразился незнакомец. — Издеваешься, что ли?
Какие отцы? Я тебя на год старше!
Я подумал, что окончательно схожу с ума… Парню навскидку было
лет двадцать, не больше.
Не обращая на меня внимания, он начал выкладывать на
прикроватную тумбочку гостинцы.
— Извини, я на скорую руку собирался. Хватал, что под руку
попалось. Тут тебе сала немного, ситного у нэпманов в лавке купил…
Свежий хлеб — недавно из печи. А вот табачку, прости, не раздобыл.
Зато вот — махорочка есть, — похвастался он.
— Зачем? — не понял я.
— Странный вопрос — зачем махорка? Чтобы курить, — пожал плечами
парень.
Махорку мне довелось попробовать в конце восьмидесятых, когда
внезапно табачные изделия и мужские носки стали предметом страшного
дефицита. Порой доходило до того, что солидные мужики подбирали
бычки на улице — и я не шучу.
Те, кто довёл тогда страну до ручки, вполне заслуживали пули в
лоб. И это тоже совсем не шутка.
— За хлеб и сало огромное спасибо! А вот махорки не надо, —
твёрдо объявил я.
— А что такое? Уж извини, папиросы американские не по карману, —
голос парня дрогнул. — До получки далеко.
И мне вдруг стало глубоко противно за то, что я ненароком задел
его чувства. Он ведь искренне рад встрече со мной. Почему — другое
дело, это я выясню потом. Ну, а я веду себя как сволочь какая-то.
Блин, аж тошно.
Не по-людски это, не по-людски. Чувствую себя последней
скотиной.
Надо как-то выруливать из ситуации.
— Курить завязываю, — примирительным тоном сказал я. — Доктор
запретил. Говорит, вредная штука — табак. Капля никотина убивает
лошадь.
— Ясно. — Парня мои слова успокоили.
Не из обидчивых, и это вызывало к нему искреннюю симпатию.
Он улыбнулся и щёлкнул указательным пальцем по горлу.
— Ну, а с этим делом как? Не запретили?
— Нет.
— Так это же здорово! Надо бы обмыть твоё чудесное
выздоровление. Правда, пока нечем, но завтра что-нибудь придумаем.
Да, мужики тебе приветы передают. Рады за тебя — слов нет.
— Спасибо! Ты им тоже от меня приветы передавай! Пусть держатся!
— и ведь не знаю пока, о ком речь, но говорю вполне искренне.
— Обязательно! — пообещал парень.
Я набрал в грудь побольше воздуха, выдохнул и осторожно
заговорил, надеясь, что после сказанного не стану выглядеть в его
глазах идиотом: