— Больше, — кивнул я. — Тебе Полундра ещё не рассказал, что
вчера было?
— Нет, — насторожился Михаил. — А что — что-то серьёзное?
— Серьёзное, — кивнул я и принялся рассказывать.
После того, как я поведал о том, как Трубка и его кореша
практически выкрали у нас Коваля, и как потом выяснилось на допросе
— всё это делалось по указанию Левашова, Михаил присвистнул.
— Однако! Стоило нам уехать, а у вас тут такое…
Он с уважением посмотрел на меня:
— А ты молодец, Жорка! Как был человеком, так им и остался.
— Брось, — сказал я. — Любой на моём месте бы так поступил.
— А вот не скажи, — заметил он. — И у нас всякой швали хватает.
Не всех, как Левашова, вычистили. Но рано или поздно вычистим,
помяни моё слово.
— Давай так, я сейчас умоюсь и приведу себя в порядок, а когда
вернусь, ты мне всё и обо всех расскажешь, — попросил я.
— Лады! — пообещал Михаил.
Ледяная вода быстро привела меня в чувство, остатки сна как
рукой сняло. Всё, готов к труду и обороне.
К моему приходу Михаил уже где-то раздобыл кипятка и теперь
разливал его по кружкам. Я мечтательно вздохнул: эх, сейчас кофейку
бы! Не обязательно из турки, сойдёт и быстрорастворимый.
Но… реальность такова, что приходится отхлёбывать обжигающую
воду, которую и подсластить и подкрасить нечем.
Кстати, я не ошибся. Стол, на котором я остановил внимание,
оказался моим, ну то есть настоящего Георгия Быстрова. Гипотеза
оказалась верна, моя душа, энергетический сгусток или как там может
называться эта хрень, которая заставляет ощущать меня мною, не
случайно оказалась в этом теле. Мы во многом близки, просто Георгий
значительно моложе меня, и эта молодость не может не радовать.
Только осознание этого факта временно примирило меня с тем, что я
потерял Дашу раз и навсегда.
Не будь я опером, возможно, реагировал бы по-другому. Но жизнь
научила меня принимать всё таким, как есть, и использовать с
максимальной пользой. Я не скурвился, даже когда на работе было
совсем хреново, и не собираюсь делать этого сейчас, а времена на
пороге такие, что просто закачаешься.
Начнём с того, что молодое советское государство, может, и радо
бы любить тех, кто защищает его в поте лица, но возможностей таких
не имеет. Милиционер разут, раздет и голоден. На его получку не
купить даже пуда муки.
Оружие и то порой, действительно, приходится добывать в бою.