Перевалившись на гребень стены, он
некоторое время лежал, будучи не в силах отдышаться. И лишь потом
двинулся к зияющему входу в одну из надвратных башен, в котором,
судя по всему, и скрылись Хаук со спутником.
Внутри башни было ужасающе,
неправдоподобно холодно. Черные стены, похоже, отражали солнечное
тепло. Ощущая, как бежит по коже предательская дрожь, а пот на лице
схватывается морозной корочкой, Ивар поспешно выбежал во двор
замка.
Конунг был здесь. С поднятым мечом он
стоял посредине широкого, замощенного черными плитами пространства,
лежащего между воротами и зданием, стоявшим в центре укрепления.
Оно походило на огромную башню, под чудовищной тяжестью ушедшей в
землю почти полностью. Виднелась только ее вершина высотой в два
человеческих роста, увенчанная кольцом иссиня-черных каменных
зубцов, похожих на уродливый венец. Над ним клубилось облако
лилового тумана, до отвращения жирного и живого. Оно корчилось,
становясь похожим то на череп размером с сарай, то на переплетение
множества щупальцев, то на огромный бездонный глаз...
Смотреть на него было неприятно.
А напротив конунга, тяжело, с
присвистом дыша, застыл хозяин замка, доспехи его были так же
черны, но пятна гари выделялись даже на вороненой стали. В руке
исполин держал короткую массивную булаву - шипастый шар устрашающих
размеров.
- Хорошшоо, сами пришли, - просипел
Черный Рыцарь и тут же атаковал. Взметнулась булава, и ударила
туда, где только что был Хаук.
С грохотом треснула каменная плита, в
стороны брызнули осколки. В недрах земли что-то глухо заворочалось,
замок содрогнулся, точно смертельно раненое животное.
Меч Хаука, который ловко зашел в бок
противнику, вонзился в одно из горелых пятен. И несокрушимая до сих
пор броня треснула, точно яичная скорлупа. Клинок вошел в тело
исполина почти на локоть.
- Ты смог... - со странным
облегчением пророкотал Черный Рыцарь и рухнул навзничь.
Глава 6. Пьянство и бой
Черная булава истаивала, исходя уже
знакомым Ивару дымом. За спиной удивленно сопел перебравшийся через
стену Нерейд, конунг замер над поверженным противником, а тело того
стремительно менялось.
Черный доспех вспучился, точно
изнутри его разрывало нечто мощное, рвущееся наружу, затем со
скрежетом лопнул и принялся расползаться, как гнилая кожа.
Обнажившаяся плоть была лишена одежды, и предстала взглядам
викингов во всей отвратительной наготе.