– К слову о семейных ценностях, – проговорил Гоблинович, – а как
твоя мать поживает?
– Нормально поживает, – бодро ответил Антоха. – Ты это… сам бы к
нам зашёл.
Иннокентий криво усмехнулся.
– Я б зашёл, – сказал он многозначительно, – да мне там не
рады…
– Ещё как рады! – возразил Антоха. – Маманя всегда говорит: мол,
хорошо, что этот забулдыга нигде под забором ещё не околел…
Беспокоится, значит.
– На похороны денег жалеет? – спросил Гоблинович.
Бабельянц захихикал. Дюндель продолжал тянуть пиво, бессмысленно
хлопая глазами.
– Ты, дядь Кеша, идиота не включай, – серьёзно произнёс Антоха.
– Я тебя как человека прошу: зайди маманю проведать…
Отношения Гоблиновича с сестрой уже много лет были натянутыми:
она совсем не жаловала его вредные привычки. И всё же, несмотря на
разногласия, родственники общались. Иногда мать Антохи просила
Иннокентия о мелких услугах: перетащить диван, помочь с
сантехникой… Он брал у неё в долг, если приходилось туго. Когда
Антоха был маленький, Гоблинович водил его на прогулки. Иногда
одинокой женщине нужно было свободное время: каждый заслуживает
праздник посреди серых будней… Тогда Гоблинович оставался с
ребёнком, чтобы утром собрать его в школу.
Шли годы; Иннокентий всё глубже увязал в трясине алкоголизма и
безработицы. Каждый раз, когда он наведывался к сестре, она ругала
его за пьянство и неопрятность. Эти попытки наставить его на путь
истинный оборачивались скандалами. В конце концов Гоблинович и
вовсе перестал с ней видеться.
– Ты, Антоха, не быкуй, – спокойно сказал Иннокентий. – Зачем в
бутылку лезешь? Твою маман лучше навещать в трезвом виде, а со мной
такого не случается. Да и в гости с пустыми руками не ходят… А я,
как всегда, временно безработный.
Наслаждаясь угощениями, Бабельянц не забывал следить за ходом
беседы. Сцены семейной жизни мало интересовали старика. Он только и
ждал подходящего момента, чтобы обсудить дела. Когда, наконец,
наступила пауза, Афанасий загадочно проговорил:
– Кстати, для тех, кто хочет поправить финансы… Есть у меня одна
довольно чистая работёнка…
Здесь он умолк, желая внести элемент интриги. Антоха и Дюндель
уставились на него – и тут же закатились обидным, уничижительным
смехом.
– С Вами, дед Афанасий, «чистых» работёнок не бывает, – произнёс
Антоха. – То на помойку Вас вывези, то ещё чего похлеще придумаете…
Помнишь, Дюндель, как они с дядь Кешей фекалии продавать
пытались?