Академик поделился своими мыслями с научным сообществом. Увы, он
не встретил поддержки со стороны коллег: те в открытую подняли его
на смех. Вскоре стало ясно, что никто не воспринимает исследования
лосиного помёта всерьёз. Тогда профессор впал в глубокий
эмоциональный кризис, откуда был только один выход – на пенсию.
– Старик от обиды совсем спятил, – продолжал рассказывать
Бабельянц. – Всё твердил о каких-то иностранных шпионах, которым он
загнал бы тайну лосиного помёта по сходной цене – назло
отечественным скептикам… «Пускай, – говорит, – моё открытие лучше
врагам достанется, чем умрёт в неизвестности! Потомки простят мне
то, что между моралью и наукой я выбрал последнее…» А сам, бедняга
пьяненький, слезами обливается…
– Да уж, – участливо вздохнул Гоблинович, – жаль деда: ополоумел
под старость лет.
– Вот и я говорю, ополоумел! – живо согласился Бабельянц.– Ну
кто, спрашивается, в пункте приёма стеклотары инопланетных агентов
ищет? Да и потом: нельзя быть таким моралистом, когда пытаешься
торговать научными разработками!
Изменившись в лице, Гоблинович уставился на старика.
– Я, – рассуждал Бабельянц, – вижу ситуацию таким образом. Зачем
вообще нужны иностранные агенты, если можно без посредников загнать
лосиный помёт лидеру какой-нибудь космической державы? Взять хотя
бы императора Мундиморы – это же идеальный покупатель! Здесь, как и
в любом бизнесе, понадобятся дополнительные издержки: корабль
твоего племянника, топливо, алкоголь, элитные куртизанки и
прочее…
Иннокентий дивился всё больше и больше. В начале беседы он лишь
частично понимал, к чему клонит Бабельянц. Теперь же обрывки
сложились в единую картину, которая поражала своей
гениальностью.
– Эх, и что бы он без меня делал – докторишка этот вшивенький? –
рассуждал Бабельянц. – И где бы он без меня покупателей искал?
Пусть ещё спасибо скажет, что я три процента от сделки ему
предложил: можно было вообще не говорить, что я финансовый гений, а
провернуть всё по-тихому и денежки прикарманить... Но, друг, хочешь
не хочешь, а авторское право всё же блюсти приходится. Так что со
старикашкой мы поделимся – если, конечно, он к тому времени ещё не
скопытится…
Гоблинович снова закурил.
– Даже не знаю, Матвеич, что тебе и ответить… – вздохнул он
задумчиво. – Помню, как-то раз ты свои собственные фекалии под
видом удобрений толкнуть пытался – это ещё куда ни шло… Но везти
лосиные какахи мундиморийскому императору – такого размаха мысли я
даже от тебя не ожидал!