Бабельянц и сам был не против поскорее забыть тот случай с
фекалиями. Это почти удалось ему из-за склероза.
- Все неудачные операции давно в прошлом, – с достоинством
ответил старик. – Мы, наконец, дождались своего Шанса!
– Толковый ты мужик, Матвеич, – произнёс Иннокентий,
затягиваясь. – Только вот не везёт тебе почему-то. Может, карма
плохая… Чистить не пробовал?
– У меня нет времени на твои разговоры! Вперёд, навстречу
большому успеху!
– Ладно, ладно… докурю и пойдём, – примирительно буркнул
Гоблинович. В конце концов, большой успех мог послужить ему пищей
для размышлений.
Путь к большому успеху лежал через дворы старокозлищенской
Махнушки. В течение многих лет она носила почётное звание самого
криминального места в городе. Со временем Махнушка уступила свой
гордый статус более молодым и дерзким районам. В одном из них жил
племянник Гоблиновича. Несмотря на близость к историческому центру,
на Махнушке до сих пор не построили трассу для передвижения
воздушного транспорта. Асфальтированная дорога, по обочине которой
шагали Бабельянц и Гоблинович, была местами разбита. Одноэтажные
здания, обрамлённые зеленью, создавали атмосферу тихой, заброшенной
провинциальности. День был погожий, и кое-где на специальных
турникетах сушились простыни. Иногда ветер доносил из окон запах
жареной картошки.
– Вот гляжу я на эти дома, – рассуждал Гоблинович, – и просто не
верится, что наша высокоразвитая, технологически продвинутая раса
давно уже космос покорила…
– Хех, – усмехнулся Бабельянц, – насчёт домов не знаю, а вот
глядя на то, какие у нашей расы пенсии, в это действительно верится
с трудом.
– Тебе-то чего жаловаться, пройдоха? –заметил Иннокентий. – Да и
вообще, Матвеич… не в пенсиях величие народа, а в силе духа!
– Ага, – отозвался старик, – только этот «великий дух» нужно
каким-то образом поддерживать в теле. А с маленькой пенсией это
сложно.
– Ничего ты, старый жлоб, не понимаешь! Страдания возвышают,
укрепляют, обогащают внутренний мир. В этом, наверное, и есть
особая миссия нашей расы – сочетать в себе телесную нищету и
духовное богатство…
– Мне, Иннокентий, от этого духовного богатства ни жарко, ни
холодно, – признался Бабельянц. – Поэтому давай-ка провернём нашу
аферу и получим денежки.
Вскоре пейзаж изменился. В какой-то момент уютная Махнушка
перетекла в заводской спальный район, где совсем не было зелени.
Дорогу обступали серые бетонные коробки, которые отличались друг от
друга лишь неприличными надписями на стенах. В этой части города
почти не ходил воздушный транспорт; лифт с выжженными кнопками,
который должен был возить пассажиров на остановку аэротрассы, имел
пожизненную табличку «Не работает».