Я не смогла сдержать улыбку, и Джейми наконец расслабился.
Глядя сейчас на своего брата, я им любовалась. Он был высоким и красивым, как наш папа, но более стройным и подвижным, как мы с мамой. У него были темно-русые волосы и голубые глаза, открытое лицо и благородный нос. Он очаровывал всех своей широкой улыбкой.
Сейчас он казался загорелым. Мы с ним всегда очень быстро загорали. Когда мы ездили летом на море, папа называл нас своими «маленькими цыганами».
Несмотря на внимание противоположного пола, Джейми был скромным парнем, что делало его еще более привлекательным.
– Ладно, Джейми, признавайся. Почему ты все еще дома? – Я взяла коробку кукурузных хлопьев. – Тебе же безумно нравилась жизнь в Мадриде. К тому же ты несколько месяцев работал в доме престарелых, чтобы заработать на поездку в Испанию.
Все жители дома престарелых обожали Джейми. Но Сара была его любимицей. Каждый вечер она просила половину неочищенного банана. Когда Джейми приносил его на подносе вместе с ужином, она прятала банан в ящик тумбочки и больше к нему не прикасалась. Но Джейми никогда не смеялся над ней и не требовал объяснений. Когда же директор дома престарелых сказал, что эта банановая история должна прекратиться, Джейми продолжал украдкой исполнять желание старушки.
Он пожал плечами:
– Я в любой момент могу вернуться в Мадрид.
Мы услышали рев пылесоса прямо под кухонной дверью.
– И мне нравится быть здесь, – продолжил он, но неуверенный тон этого высказывания выдал его с потрохами. Я бросила в него свой глянцевый журнал.
– Джейми Брукс, ты совсем не умеешь врать!
Он смущенно почесал затылок.
– Я вернусь, когда буду готов. Мадрид никуда не денется.
Он тронул меня до глубины души.
Когда мы с братом позавтракали, он сообщил мне, что у него назначена встреча с другом в городе.
– Хочешь пойти со мной?
– Этот друг – девушка?
– Нет, – зарделся он. – Почему ты спрашиваешь?
– Ты аккуратно причесан. – Густые локоны Джейми обычно растрепаны. – И от тебя несет лосьоном после бритья.
Я зажала нос двумя пальцами и рассмеялась.
В этот момент рев пылесоса резко оборвался, и на кухню вбежала мама с таким видом, будто хотела удостовериться, что слышала именно мой смех.