И Евпатий решил напасть. Знал ли он о превосходящих силах врага? Не доподлинно, но предполагал, по пути к Коломне встречал людей из маленьких городков, избежавших разбоя, откупившихся данью и тем спасшихся. Но не усомнился Коловрат: захватчики должны быть наказаны, даже если полягут все рязанцы. И потому он обратился к воинам с краткой речью:
– Братья! Враг перед нами, многократ превосходящий. Простим ли ему смерть детей малых, стариков и женок? Уйдем ли восвояси и покроем себя позором или бой смертный дадим?
– Веди нас, Евпатий! Постоим за родную землю! – вскричали воины.
– На конь! Ударим дружно! С нами Бог!
Воины вскочили на коней, и колонна начала разбег. Снега было еще немного, но земля замерзла и звенела под копытами лошадей.
А уж впереди костры видны, вокруг них моголы расположились. Раненных в битве коней дорезали и теперь в больших котлах конину варят. Дерзкого удара в тыл никто из них не ожидал, и потому моголы вскочили, поднялась паника.
Пешим могол биться не любил и не привык, а после битвы коней от войска уже отвели.
Кони могольские к переходам привычные. Низкорослые, мохнатые, они сроду не подковывались, сена не знали, пропитание себе добывали сами – копытами из-под снега.
Налетели воины Евпатия, и пошла жестокая сеча.
Первую сотню басурман русские ратники вырубили быстро, да остальные моголы сумели организоваться, за луки схватились. Но русские с криком «Славься!» рубили и давили.
Подоспела дежурная сотня моголов, рубка на равных пошла – жестокая и беспощадная. Моголы после битвы с владимирским войском подустали, да и растерянность свою роль сыграла.
На первых порах рязанцы верх одерживали, глубоко они вклинились в лагерь супостатов. Было бы их побольше, до шатра самого Субэдея добрались бы.
Но уже несколько сотен моголов коней оседлали и по своему обыкновению с визгом в атаку кинулись.
Завязли рязанцы в месиве людей и коней. Направо и налево рубят, мертвые падают, но на их место живые моголы встают.
Некоторое время Алексей рядом с Брянчиславом дрался, но потом его в сторону оттеснили.
Могольские щиты удар меча не держали и разлетались в щепы. Но чужих воинов было слишком много: снесешь мечом одного, а справа или слева возникает другой.
Боковым зрением Алексей видел, что рязанских ратников становилось все меньше и меньше. Лошади уже ступали по трупам, потому что вся земля была устлана ими. Алексей остро пожалел, что на нем нет кольчуги, а в руке – щита. Пару скользящих сабельных ударов он уже пропустил, армяк был рассечен на спине и слева, и оттуда поддувало.