Монастырь стал тесен Дамиану,
подниматься выше было некуда (а он отлично понимал, что аввой ему
не стать никогда), оставалось только расти вместе с монастырем, что
вполне устраивало авву, из соперника превращая в союзника. Не то
чтобы отец-настоятель мог поколебать достигнутое Дамианом
могущество, но выступить против него в открытую означало ни больше
ни меньше разрушить Пустынь, превратить ее из монастыря в мелкое
княжество, а этого Дамиан не хотел, во всяком случае пока:
монастырский устав с его жесткими законами, иерархией, послушанием
позволял править им не задумываясь о настроениях насельников.
Крусталь примирял честолюбие Дамиана
и стремления аввы, они оба нуждались в нем, каждый по-своему, и его
исчезновение означало возвращение к давнему противостоянию, в
котором Дамиану не суждено было взять верх.
Он обнаружил пропажу сразу, едва
заслышал било, созывавшее братию на службу. Сам Дамиан давно
получил разрешение молиться в своей келье, и только тогда, когда
появляется время, свободное от многочисленных праведных трудов на
благо обители, однако он привык вставать рано, поэтому просыпался
зачастую задолго до подъема братии.
Сундучок был открыт, как будто вор
хотел, чтобы исчезновение крусталя заметили немедленно. А может,
побоялся щелкнуть замком еще раз. А может, просто забыл, по глупой
неопытности.
Робкий стук в тяжелую дверь
просторной светлой кельи заставил Дамиана вскочить и захлопнуть
крышку сундучка — посторонним незачем знать о пропаже.
— Кого там принесла нелегкая? —
проворчал он себе под нос. — Входи!
Благочинный — разжиревший на доходах
Пустыни иеромонах — робко сунул пуговичный нос в щелку: Дамиана
побаивались все, зная о его крутом нраве и привычке впадать в
ярость по пустякам. Дамиан же терпеть не мог толстяков, особенно
мелких ростом. Сам он был сухощав (хотя и прикладывал к этому
немало усилий), высок и широк в плечах.
— Доброго здравия, отец Дамиан, —
тихо, с придыханием начал благочинный. — Я бы не решился тебя
потревожить с таким пустяком, но, зная твою щепетильность в
подобных вопросах…
Дамиан поморщился:
— Зайди и закрой двери.
Благочинный снова кивнул, шумно
сглотнул и с усилием прикрыл тяжелую дверь.
— Я бы не стал… но такого у нас давно
не случалось…
— Ну?
— Ушел послушник Алексий, певчий,
тот, которого ты привез два месяца назад… Ну, которого похитил
колдун и…