— Что это у вас? — с набитым ртом
произнес Стиг.
— Палочки, — улыбнулся У. — Никогда
не видел?
— Не помню.
Вейшенг вздохнул.
Парень быстро опустошил тарелку, так
что пришлось заказывать вторую порцию. Видимо, Стиг долго слонялся
по нейтральным кварталам перед судьбоносной для себя встречей.
Интересно, давно ли он ел в последний раз?
— Вот что, — сказал У, когда грязная
тарелка разложилась на атомы. — Нам нужно поговорить.
Чашка приятно грела руки.
Стиг допивал свой коктейль.
— Мы не знаем, кто ты, — тихо
произнес У. — И в этом я усматриваю проблему.
— Почему? — удивился мальчик.
— У тебя должны быть родители, —
терпеливо объяснил Вейшенг. — Возможно, тебя ищут.
Мальчик пожал плечами.
— Думаете?
У сделал глоток из чашки.
— Ты не помнишь ничего из прежней
жизни. Кто-то влез в твой разум, отредактировал его. Это
преступление. И эти люди, вероятно, не остановятся.
— Нам нужно их бояться?
— Мне — нет.
— А мне?
Вейшенг подумал несколько секунд.
— Нужно.
Стиг отставил пустой стакан.
— Вы сможете меня защитить?
— Вероятно, — У пожал плечами. — Но я
хочу знать, с чем столкнулся. И к этому вопросу мы еще
вернемся.
Мальчик слез с табуретки.
У внимательно следил за своим гостем.
Двигательные функции — в порядке. Совершенно нормальный ребенок.
Любопытный, без комплексов. Чуть нагловатый.
— Вы живете один?
— Да.
Вейшенг поднялся из-за стола и
очистил обеденную зону от лишней мебели.
— А почему так пусто?
— Мне нравится.
— А это что? — мальчик указывал
пальцем на окно.
— Деревянный человек.
— Он не похож на человека.
— У него есть руки и ноги, — возразил
У.
— А лицо?
Вейшенг промолчал.
— Зачем вы его поставили там?
— Много вопросов задаешь.
Мальчик, как ни в чем не бывало,
плюхнулся в кресло-мешок. Хозяин квартиры уселся рядом и перевел
взгляд на панораму города. Вечерние тени вросли в Таардус и начали
перекраивать обличье пустынного мегаполиса. Улицы превратились в
заполненные мраком теснины. Кое-где начали загораться огни.
— Ты поживешь у меня, — заключил
Вейшенг У. — Я постараюсь найти твою семью. Обещаю. Но придется
соблюдать правила.
Дюран погряз в обсуждении странной
смерти Сераджа. Реплика Гранского спровоцировала бурю негодования.
Представители нескольких комитетов сцепились между собой и вскоре
перешли на личности. Искусственные разумы равнодушно наблюдали за
перепалкой. Дюран тоже не вмешивался. Ретировавшись к дощатому
бару, он заказал себе «кубу либре» в высоком хайболе и,
облокотившись на стойку, стал наблюдать за морем. Звуки голосов
вплетались в шум прибоя.