Ещё как. Не знаю, что за работу мне
желают поручить, но уже страсть как хочу поскорее её выполнить. Как
говорится – не щадя живота своего, а лучше, чужого.
– Почту за честь успешно выполнить
ваше поручение, – горячо заверил невидимого старца.
– Я рад, что мы пришли к согласию, –
сухо усмехнулся собеседник, с пониманием всей безальтернативности
моего предложения.
Одна из стен превратилась в
своеобразное окно орбитальной станции, через которое я увидел
планету, медленно вращающуюся вокруг своей оси. Крупным планом.
Чем-то похожую на Марс. Красновато-жёлто-коричневых оттенков.
Сплошные пустыни, изрезанные горными хребтами, с несколькими
мелкими морями ярко изумрудного цвета. Наверняка, солёными до
ужаса. Лишь на полюсах наблюдались небольшие скопления куцых
ледников. Рек не заметил вовсе. Либо они слишком мелкие, отсюда не
разглядеть, либо их нет. Зато в большом количестве имелись дымки
активных вулканов.
Разглядывая этот сожжённый солнцем и
подземным огнём мир песков, не испытывал ни малейшего желания туда
соваться. Но, кто бы спрашивал, чего мы хотим. Не на выборах,
честных и демократичных. И не в турагентстве.
– Это, мой мир, – торжественно заявил
старец.
С любовью и теплотой к своей родине,
которую, как известно, не выбирают. Только продают, некоторые
несознательные товарищи, которые нам совсем не товарищи.
– Крылатое огненное древо – Канаан, –
с придыханием объявил его имя, обращаясь словно к живому
существу.
Рядом с окном возникло схематическое
изображение раскидистого дерева, с мощной корневой системой, у
которого вместо листьев росли длинные перья, тянущиеся вверх, будто
их поднимал восходящий воздушный поток. Чья макушка почти касалась
солнца, окружённого пышной короной протуберанцев, ничуть не
вредящих ни дереву, ни своеобразным «листьям».
– Однако некоторые личности
предпочитают называть его по-другому – Пекло, – неодобрительно
заметил старец. – Приблизительно так можно перевести это слово на
ваш варварский язык, – пренебрежительно упомянул о нём с
недовольством.
Картина за окном изменилось. Теперь с
высоты птичьего полёта я видел старинный, величественный город,
отдалённо похожий на античный, ближневосточный аналог из нашей
истории, но с несколько иной архитектурой и планировкой. Впрочем,
моё внимание привлёк не столько он, сколько происходящее в нём.
Этот город прямо на моих глазах доживал свои последние часы под
натиском неприятельской армии. С текущей высоты и ракурса, что
защитники, что нападающие виделись всего лишь крохотными
пятнышками, да и то не поштучно, а крупными отрядами. Судя по
разрушениям и дымовым завесам от пожаров, а также очагам
сопротивления, даже на мой непрофессиональный взгляд понятно, город
обречён. Резня шла уже на улицах. Преимущественно в южных
кварталах. Остальные районы пока оставались нетронутыми.