Вот так мы и собрались ехать к моим
родителям. Эрилив, Марсик — по такому случаю получивший поводок с
наложенной иллюзией стразов, — и я. А-ля блондинка гламурная:
ультрамодные джинсы, лодочки на шпильках, много-много туши на
ресницах, обтягивающий сиреневый топ (в тон Марсу), пиджак с
закатанными рукавами, открывающими запястья, украшения, подаренные
княгиней, и маленькая сумочка в руке. Ах да, в другой руке —
поводок, заканчивающийся лиловым щенком.
Сумку с вещами, одну на двоих, нёс
Эрилив.
Сказать, что Марс произвёл фурор, —
не сказать ничего. На нас оглядывались и показывали пальцем. Его
пытались потискать дети, которым лиловый щенок не казался «страшным
собаком», а потому его непременно нужно было погладить и почесать
за ушком. Несколько девушек-«соплеменниц», из той же породы
гламурных дев, горя глазами, задавали вопрос: «Где?! Где можно так
покрасить собачек?» Пришлось сказать, что красила сама, жутко
дорогой и редкой краской, привезённой из Бразилии. М-да. Про то,
что все встречные особи женского пола ломали глаза об Эрилива, я
молчу. Это и так понятно и уже привычно. Тот только изредка
закатывал глаза, когда очередная моя «соплеменница» наклонялась к
пёсику, выгодно выпячивая то, что считала особо выдающейся частью
своего тела. Тут уж по-разному: кто гордился филеем в микрошортах
или юбочке, кто — содержимым декольте. Но практически все не
забывали про губки «рыбкой». А Эрилив сдерживался изо всех сил,
чтобы не смеяться в голос. Теперь-то он знал, что означает это
глупое выражение лица. Впрочем, сегодня звездой программы был не
лирелл, а Марс, так что он легко отделался.
В электричке мы заняли свободные
места, и я смогла расслабить лицо. Вот уж не предполагала, что
«держать губы» — это так тяжело. Невольно зауважала девушек,
способных на такое постоянно. Эрилив только посмеивался, но
комментариев не отпускал. И только когда я приняла своё нормальное
выражение, он не выдержал и, хрюкнув от смеха, спрятал лицо в
ладонях.
— А кто сказал, что быть девушкой
легко? — философски протянула я онемевшими губами, и он мелко
затрясся от смеха.
Доехали мы до моего дома без
приключений. Взяв на вокзале такси, благополучно высадились у
хрущёвки родителей, и я, жестом указав на дом, произнесла:
— Ну вот, смотри. Вот в этой халупе я
выросла, и тут же продолжают жить мои родители.