Спустя некоторое время мы поели и уединились в комнате.
— Ты твёрдо намерен ехать учиться?
— Да, — поджал я губы и сочувственно глядя на неё.
— Папа… папа мне сказал, — всхлипнула она, — чтобы и думать не могла об отношениях с тобой. Обозвал всякими словами, напомнил какого я рода.
— Тебя обозвал? — уточнил на всякий случай я, хотя понятно кого.
— Нет, конечно, — отмахнулась девушка. — А я всего лишь сказала, что тоже хочу в Петергоф.
— Учиться?
Честно сказать, меня неожиданно одолели два состояния — чувство обиды и лёгкая радость. От слов графа Александрова хочется показать и доказать, что я тоже благородный, да ещё какой, но в тоже время они подтверждают мою относительную безопасность. Никто не догадывается кто я и откуда.
— Хи-хи! — вдруг рассмеялась она. — Зачем мне это? Просто хочу жить рядом с тобой, тем более, что рядом, в городе Святого Петра, у нас есть несколько предприятий. Заменю управляющего, буду получать его жалование. Ты там без меня пропадёшь. Знаешь сколько средств надо, чтобы просто не умереть с голоду? А для гимназии одежда нужна соответствующая и экипаж. Если будешь, как и прежде развлекать историями, то я, так и быть, пожалую часть своих денег. Только папа не пускает.
На последних словах лицо снова сморщилось, и девушка заплакала. Я обнял, размышляя над ситуацией, в которой ничего сделать не могу. Против воли графа лучше не идти.
— Я ему говорю, что ты и на турнире себя показал, и вампира победил, — повествует девушка, кончиками пальцев стирая влагу под глазами, — а папа всё равно только отмахивается. Сказал, что если хочу замуж, то найдёт достойного кандидата.
— Таких историй, какие я умею рассказывать, леди Снежана, им в жизнь не рассказать, — многозначительно произнёс я и мягко положил руку на словно бы случайно оголившееся колено.
— Вот именно! — стрельнула она глазками. — Видела я этих кандидатов.
— Прям все ни на что не годные? — решил всё же прощупать почву я.
— Ну-у… это потомки сильных родов. Графов, баронов, князей, герцогов. Но мне тошно становится, только подумаю, как они меня… ну, в общем, совершенно несимпатичны.
— Это хорошо, — улыбнулся я. — Не хочу лишаться такой внимательной слушательницы.
— Да-да, ты должен ценить меня.
И всё же видно, как гложет её этот вопрос, поэтому уводить ситуацию в постель передумал. Взяв с массивного стола кубок, я подошёл к окну. Горизонт сливается с морем, над крышами домов торчат мачты, вьются дымы. Сквозь стекло доносятся шумы портового района.