— А в тоннелях под городом они смотрели? — вдруг подумалось мне.
— Кто? — со смехом спросил Иван, но вдруг побелел. — С-сука… мы же там часто бываем.
Я криво усмехнулся и кивнул на вино.
— Ты выпей, выпей.
— Ну его… что-то тошно стало. Пойдём выйдем, воздухом подышим.
Но выйти мы не успели — в двери ввалился запыхавшийся мужик. Горло сипит, глаза чуть не вываливаются. Показал на кружку. Я протянул свою — всё равно уже не буду.
Выдув до последней капли, заросший до бровей плотной бородой дядька, стал говорить:
— Новый труп, мужики! Почти возле ворот в Вышгород. Это жуть, сразу и не поймёшь, что человек лежит. Словно свиная туша с неба шлепнулась.
В зале поднялся гул, заскрипели, а где и попадали стулья. Все побежали смотреть и мы с ними.
Ходу не больше версты. Мы успели одними из первых, но вскоре вокруг трупа собрался, казалось, весь портовый район. Я с отвращением и страхом смотрел на человеческие остатки, что ещё недавно были живым стражником. Пугали не внутренности — этого я успел повидать, стынет в жилах кровь от неведомой силы, что безжалостно убивает людей, а мы только и можем, как стадо баранов ждать, когда за нами придут в очередной раз.
— Да расступитесь вы! Чего сбежались?! Потроха не видели? — раздалось из-за голов. Факелы, в руках зашевелились, и я понял, что кто-то пробивается к центру.
— Комендант крепости, — шепчет Иван, — Его Высокородие, полковник Неелов Дмитрий Григорьевич.
— Он что, всегда к убитым приходит?
— Убитый среди стражи не простой, — скривил губы Иван, — смотри на обрывки формы — убили Гридя. Шуму будет…
Вскоре из гарнизона прибыла стража и людей погнали с места происшествия. Мы тоже отошли, но оказавшись на удалении, остановились поделиться впечатлениями и обменяться мнениями.
— Вот это жопа! — сквозь зубы сказал Иван, оперевшись о стену дома, перед которым мы встали в закоулке. Ребята поддержали вожака и стали рассаживаться; кто на бочку, кто на ящик, а кто на покосившуюся телегу. Факел воткнули в дырку от сучка на её борту.
— Это да, — кивнул я, вслушиваясь в обрывки фраз удаляющихся людей и живущих в доме, чьи голоса доносятся из-за плотно закрытых ставен. — В порту крепнет страх.
— Я бы так не сказал, — внимательно глянул Иван. — Чудище- чудищем, а гибнут-то в основном дворяне. Некоторые, вон, даже втихую радуются и чуть ли не защитником называют. Я уже успел услышать первые правдивые истории. Мол, этот вампир — бывший человек. Дворяне лишили его последних средств к существованию, над женой надругалась солдатня, затем утопив, а дети померли с голоду. Его горе было столь велико, что он превратился в упыря и теперь наказывает всех из высшего сословия.