Царевна и Шакловитый обратились к Ивану, предлагали: «да един он царствует». Но немощный царь совсем издергался, устал от безобразий вокруг него. Ответил, что готов уступить власть брату, «вы же всуе мятетесь». А Медведев нашел колдуна Ваську Иконникова. Он трепался, будто в его власти состоит сам сатана, и если ему дадут 5 тыс. рублей, он чудесным образом восстановит прежнее положение, как было до кризиса. Но это уж было совсем глупо. Денег не дали, и Медведев сбежал. Наступила агония прежней власти.
Софью заставили выдать Шакловитого, и расследование полностью изобличило заговор. Шакловитый с двумя ближайшими помощниками были приговорены к смерти, шестерых били кнутом и отправили в ссылку. За Голицына ходатайствовал двоюродный брат Борис, и он отделался относительно легко, пожизненной ссылкой в Холмогоры. В его доме нашли неимоверное количество драгоценностей, украшений, 400 пудов одной лишь серебряной посуды, а в подвале под слоем земли открылись настоящие золотые россыпи – 100 тыс. червонцев, украденные у Самойловича и из украинской войсковой казны.
От Софьи Петр потребовал добровольного пострижения в монахини, она не ответила на письмо. Тогда ее без всяких разговоров заключили в Новодевичий монастырь. 10 сентября 1689 г. двор торжественно вернулся в Москву. Петр обнялся с Иваном, и старший брат безоговорочно уступил первенство младшему. Отслужили благодарственный молебен, и оба царя подписали указ «ни в каких делах правительницы больше не упоминать». Какие силы боролись между собой и что означали перемены для России, проявилось почти сразу.
Уже на следующий день первым же актом новой власти иезуитам было предписано покинуть страну. Было запрещено католическое богослужение. Шведам и полякам пресекли транзитную торговлю через русскую территорию. Медведев до границы не добрался, поймали. Следствие по его делу было долгим, его приговорили к смертной казни. И только Мазепа сумел вовремя ускользнуть, остаться в тени. Ни в каких общих предприятиях он не фигурировал. Ни в каких многолюдных совещаниях не засветился. Иезуиты по понятным причинам о контактах с ним не распространялись, да и Голицын счел за лучшее промолчать – иначе себе дороже. Гетман изображал из себя не политика, а простодушного и честного воина. Поздравил победившего Петра. Выразил готовность служить ему верой и правдой. И кто будет уточнять, какая вера имелась в виду?