Это не было оскорблением в прямом смысле этого слова. Безродный,
что было видно по одежде Бориса, не мог требовать удовлетворения
или обращения к нему на равных, ибо говоривший был дворянином. Даже
если под личиной безродного находится представитель древнейшего
рода, это ничего не значит. Желая выглядеть простолюдином, будь
готов и к соответствующему отношению. И никто не виноват, если ты
вдруг получишь пинка под зад. А нечего вводить в заблуждение
благородных господ!
Но выходка сеньора Уго Кампоса все же не осталась незамеченной.
По залу прошелся легкий гул недовольства. Высказали свое фи. Причем
разночинцы и купцы сделали это, едва ли не бесшумно шевеля губами,
да и то далеко не все.
— Могу полюбопытствовать, чем вызвано ваше недоверие? — заведя
руки за спину, произнес Борис, стараясь держаться максимально
спокойно.
— Насколько мне известно, художник, подписывающийся монограммой
РБП и также известный под псевдонимом Некто, немой. Его всюду
сопровождала говорившая за него девушка, сам же он изъяснялся
только письменно с помощью записей в блокноте.
— Быть может, я не желал выдать акцентом свою национальную
принадлежность, — пожав плечами, возразил Борис.
Подошел к одному из мольбертов, выставленных тут, скорее, для
антуража, взял лежащий на полочке карандаш и начал быстро рисовать.
Сразу же стало понятно, что он рисует даму. Уже через три минуты
все время прибывающие зеваки могли рассмотреть, что она стоит с
бокалом вина перед какой-то картиной, висящей на стене. При этом
заметно отсутствие у красавицы какого-либо интереса. Весь ее вид
излучает лишь одно. Скуку.
Закончив набросок, Измайлов поставил свою подпись и отошел на
пару шагов, дабы знатоки могли оценить изображение. И, судя по
всему, разбирающихся в живописи здесь хватало, так как послышались
одобрительное ворчание и смешки, явно адресованные к выказавшему
недоверие.
— Хм. Весьма недурственно, — произнес женский голос. — Однако не
припомню, чтобы давала свое позволение рисовать меня.
— О-о-о, сеньора, прошу меня простить. Я и не думал задеть вас.
Просто ваша меланхолия повергла меня в отчаяние, и я решил таким
образом привлечь ваше внимание к моим работам, — с поклоном ответил
Борис.
Затем взял с мольберта лист картона и предложил его моложавой
смуглолицей красавице лет тридцати пяти. Судя по кольцу на правом
безымянном пальце, вдове. Вообще-то она вовсе не обязана была
носить его, если только не желала подчеркнуть статус особо.