Конечно, дымный порох — это минус, и в корабельной тесноте он
перекроет обзор. Но тут дело такое, что он используется во всем
оружии. Выстрелишь ты из карабина или ружья, надымишь одинаково.
Только картечь накроет все пространство коридора, причем даже если
ты будешь стрелять прямо в клубы дыма, не целясь.
— Сколько у вас этих ружей? Только не нужно никаких украшений.
Вот именно таких моделей, с простым воронением и ореховым
прикладом, — поинтересовался Борис.
— Пять штук, — задумавшись на пару секунд, ответил лавочник.
— Отлично. Забираю все. Патроны? Интересует только картечь.
— Сколько вам необходимо?
— По полсотни на ружье. Еще по столько же гильз, капсюли,
войлочные пыжи. Все это имеется в наличии?
— Разумеется. Но позвольте полюбопытствовать, зачем вам столько?
— недоумевая, поинтересовался хозяин.
— Мы собираемся в экспедицию. Края, далекие от цивилизации,
кровожадные дикари. Дробовик против них, что митральеза. Ну и
разных животных не стоит сбрасывать со счетов. Хм. А давайте еще и
парочку пулелеек двенадцатого калибра.
— Хорошо. Но имейте в виду: одно ружье стоит двести семьдесят
шесть песет.
Н-да. Шестьдесят рублей, или двенадцать фунтов, по привычному
курсу. А ведь не собирался Борис особо тратиться. Ну да чего
теперь-то.
Измайлов только пожал плечами, словно говоря: ну, что поделать,
придется платить. Хорошо хоть захватил с собой деньги. Кстати, а
зачем он это сделал, если собирался потратить в разы меньше? Да
привычка не ощущать стеснения в средствах. Ну и еще, подспудно,
наверное, все же был готов к тому, что непременно на что-нибудь
потратится.
В оружейный отправился не один. Не хватало еще таскать все на
себе! Судовладелец он, в конце концов, или погулять вышел? Нагрузил
двоих моряков, каждый из которых ему в дедушки годился, и отправил
с богом. Правда, при себе все же оставил одного. Но этот — из
молодой поросли, всего-то тридцати двух лет отроду.
Яков — из пришедших вместе с Елисеем Макаровичем. С виду —
чистый варнак. Рваное ухо и грубо зарубцевавшиеся шрамы на лице
придают ему звериный облик. В довершение всего — суровый взгляд
из-под кустистых бровей. Вот так увидишь — и сразу же тянет
отвернуться или перейти на другую сторону улицы.
Вообще-то странное дело. Использование «Аптечки» исцеляет раны
так, что не остается и следа. Восстанавливает конечности, даже если
их оторвало и забросило за сотни метров или разорвало в клочья. Но
застарелые шрамы, успевшие зажить, остаются в прежнем виде.