Наступило молчание.
– А если бы я попросил у вас взаймы рублей шестьсот для первого обзаведения, вы бы мне не отказали? – вдруг в упор спросил Николай Леопольдович.
– Нет, отказал бы, – серьезно, после некоторой паузы ответил Вознесенский. – И не потому, что не верю, или не могу дать этих денег, апросто потому, что люблю вас.
– Это, то есть, как же?
– Так… Начинать карьеру с займа плохое дело. Это значит строить здание на песке. Если впоследствии случится нужда и надо будет перехватить, поверьте, вы у меня не встретите отказа, но на обстановку, будто бы нужную для адвокатской лавочки (ваше собственное выражение), хоть сердитесь на меня, не дам…
– Да я и не прошу, я пошутил, можно будет в самом деле начать понемножку.
– И самое лучшее. Тише едешь, дальше будешь…
«От того места, куда едешь», – злобно подумал про себя Гиршфельд.
– Лучше бы все-таки поступить на службу…
– Нет, нет, ни за что, и не говорите! – замахал руками Николай Леопольдович.
– Молчу, молчу…
Собеседники докурили сигары.
Николай Леопольдович встал и начал прощаться.
– Ну, подавай вам Бог счастья и успеха, – обнял его Константин Николаевич. – Вы не сердитесь?
– Помилуйте, за что же, ведь повторяю, я пошутил…
По уходе Гиршфельда, Константин Николаевич отправился в библиотеку, помещавшуюся за его личной столовой, и там застал Карнеева.
– Вы уж вернулись?
Иван Павлович смутился.
– Вы и не ездили? Почему же вы нас оставили?
– Простите, я буду откровенен, мне несимпатичен этот Гиршфельд.
– Напрасно, он милый малый, вы имеете к нему предубеждение.
– Не думаю! Впечатления, производимые на меня людьми, никогда меня не обманывали; к вам, например, он приходил сегодня занимать деньги для начала карьеры.
– Браво, да вы отгадчик, я этого за вами не знал. Денег, правда просил…
– И вы дали?
– Нет.
– Значит, рекомендовали Шестовой?..
– Какой вздор, я ему объяснил, так как перед тем, как просить у меня денег, он спрашивал, нет ли ему подходящего урока на лето, и он согласился со мной, что порядочный человек не примет такого места.
– Еще бы ему не согласиться с вами, да еще перед тем, как попытаться сделать у вас заем, а я так думаю, что он был бы самый подходящий учитель для княгини Шестовой и с удовольствием воспользовался бы нашей рекомендацией, засмеялся Иван Павлович.
– Нет, это уже слишком, вы сегодня не в духе и от того злы, и все вам представляются в черном свете… Гиршфельд молод, увлекается, но на заведомо бесчестный поступок он неспособен, я его знаю с детства…